Несколько слов о клоунаде
.jpg) М. Калядин в клоунаде «Садится или не садится»
Отразить современность, выявлять новое, коммунистическое в нашей жизни, вести борьбу со старым, отживающим — благородные и почетнейшие задачи, стоящие перед всем советским искусством, и в том числе перед цирковым. Наиболее полно этим задачам отвечают те произведения циркового искусстве, которые выявляют образ современника, которые нацелены на решение общественно-значимых проблем, стоящих сегодня перед народом.
Не последняя роль в этом принадлежит клоунаде. Однако, отмечая некоторые успехи, достигнутые здесь, следует сказать, что клоунада еще серьезно отстает от требований жизни.
Что наблюдается в этом жанре циркового искусства?
Наша клоунада — коверные, собственно клоуны, клоуны с
дрессированными животными, музыкальные клоуны — подчас находится в плену у отсталых традиций жанра. Ей зачастую свойственны пустое развлекательство, отсутствие содержания, смех ради смеха, набор приемов, доставшихся в наследство от старого цирка, поверхностный образ абстрагированного рыжего или белого. Считается, что разговорный жанр в цирке может затрагивать только определенные темы и под определенным углом. А отсюда многие серьезные темы решаются поверхностно. Как правило, факты отрицательных явлений нашей действительности, подлежащих осмеянию, только констатируются, отмечаются, иллюстрируются, а не вскрывается их существо. Да и это делается «в лоб», примитивно, не остроумно. Такова, например, интермедия о тунеядцах «На свалку» Ю. Цейтлина и Э. Шапировского, где представлен лишь перечень определенных видов тунеядцев. Клоунада В. Медведева «Мочалка», где автор не разоблачает мещанство, как того следовало бы ожидать, а все сводит к кухонной мелочной ссоре.
Подобное отношение к серьезным проблемам порождает мелкотемье. Тем самым искусство клоунады принижается, и даже актуальные, злободневные темы при таком подходе не звучат в полную силу.
.jpg) Клоунада «Утопленник» в исполнении О. Попова, Я. Шехтмана и А. Асадчева
Так, например, если мы говорим о бюрократизме, то отмечаем лишь результат, а не существо явления — равнодушие к людям, к делу. Сосредоточиваем внимание главным образом на внешних приметах бюрократизма; табличка «без доклада не входить» или ворох бумаг, тупое лицо, большой живот. Потом за эти приметы бюрократа наказываем и остаемся довольны. А в цель и не попали. Зритель, посмеявшись над смешным положением, остался равнодушен.
И если говорим о подхалиме, то делаем это столь же примитивно, вновь указывая лишь на внешние признаки: согбенная фигура, подобострастие, сдувание пылинок с пиджака начальника — и ни слова о трусости душевной, жалком, запуганном обстоятельствами человеке или беспринципном карьеристе. Подобное «раскрытие» темы никак нельзя назвать боевым, сатирическим и, значит, действенным. Вместе с тем отдельные удачные попытки решения этих тем у нас были. Например, клоунада Ю. Благова «Садится или не садится», реприза «Утопленник» П. Глазового, М. Татарского, О. Попова и т.д.
Первоосновой создания образа как в театре, так и в цирке является драматургия. И поэтому, чем глубже будет репертуар, тем точнее клоун будет отвечать требованиям современности.
Поверхностный, иллюстративный репертуар ведет к обмельчанию, к примитивному решению образа.
Примером острой и лаконичной формы, сочетающейся с глубиной психологического содержания, является творчество Чаплина. Недаром его образ, как клоунская маска, был широко использован в цирках.
Призыв к углублению психологического содержания клоунских образов не есть призыв просто к психологизации.
Братья Фрателлини показали отдельные примеры клоунского психологического решения. Но их выступления при всем мастерстве — только, на наш взгляд, психологические клоунские опыты, где случайные черточки общечеловеческой психологии показаны без определенной цели и задачи.
Глубина же психологического содержания даст прежде всего возможность нашим исполнителям создавать образ полнокровный, значимый, запоминающийся.
Приведем пример. В клоунаде «Бокс» (исполнитель Л. Енгибаров) тщедушный человек в силу обстоятельств вынужден драться против сильного противника. У него не хватает ни смелости, ни умения. В это время девушка, сидящая в зале, бросает ему букетик цветов. Енгибароа польщен и благодарен. Но противник Енгибарова, очищая место для бокса, пренебрежительно отбрасывает ногой букетик. Енгибаров оскорблен, возмущен и, становясь защитником светлых чувств, симпатии, которая возникла у девушки к нему, смело бросается в бой.
Подмеченная Енгибаровым черта человеческого характера благородна. Кстати, клоунада благодаря такому решению становится много смешнее.
Сложилось мнение, что лучший коверный тот, который умеет пародировать. При этом имеется в виду, что он должен владеть почти всеми жанрами и эксцентрично передразнивать предыдущий номер. Предел ли это мечтаний для коверного? Наверно, нет. То, что коверный владеет различными жанрами, это, разумеется, хорошо. Но бездумное «передразнивание» номеров бесцельно. Безусловно, коверному в пародии необходимо вести свою мысль. Укрепление связи цирка с
жизнью, более глубокий и разносторонний подход к изучению действительности связаны с настоятельными исканиями и в области художественной формы.
Психологическая клоунада с глубоким философским содержанием имеет право на существование в цирке. И не надо бояться таких клоунад. Это вполне в возможностях клоуна и жанра, Клоун — это мыслящий, глубокий и в то же время эксцентричный человек, выворачивающий действительность наизнанку, чтобы глубже, острее показать ее же. Это, если хотите, философская личность. А у нас зачастую смотрят на клоуна как на просто смешного человека и в этом направлении ориентируют артистов.
Удивительно, как боятся представители клоунады использовать выразительные возможности других жанров. Не появляется у нас ни воздушных клоунад, ни клоунад на батуде, ни акробатических клоунад, ни конных. А примеры тому были. Сейчас единственным клоуном на канате является А. Юсупов. Даже созданный недавно номер со свиньями, где уж столько возможностей для клоуна, и тот решен в плане чистой дрессуры с отдельными шутками коверного.
.jpg) Акрам Юсупов на канате
Могут существовать и другие совершенно неожиданные формы подачи клоунады. Почему бы не построить клоунаду на игре со зрителем, как то делают массовики-затейники? Необходимо только, чтобы это не выходило за рамки искусства. А почему не может быть выступлений клоуна с куплетами, с чтением стихов?
Удивляет отсутствие на манеже клоунады-памфлета, хотя тем, для такой клоунады — н внутренних и внешнеполитических —
много. Разве клоуны должны только «смешно выступать»? Разве они не могут сатирически зло,
с накалом гражданских чувств выразить свое отношение к отрицательным явлениям? Примеры тому не так давно были. Ю. Дуров выступал с «Аллегорическим шествием». Артист Ф. Давидович
с партнером играли с успехом в Ленинграде клоунаду «Правый
социалист» М. Эделя.
А клоунада пантомимическая? Артисты Ю. Никулин и М. Шуйдин показали замечательный образец ее в «Маленьком Пьере».
Нашлись бы у нас и другие исполнители, которые смогли бы продолжать начатое Никулиным и Шуйдиным.
Пантомима — один из путей наиболее яркого отражения действительности в цирке. В пантомиме образ современника благодаря развернутой драматургии становится полнокровным, глубоким, всесторонним.
Особенно хочется сказать о позитивной клоунаде. Среди наших разговорников есть артисты, которые по образу своему являются положительными, т. е. несут в своем образе духовные черты нашего современника, в то же время являясь броскими, цирковыми.
Когда О. Попов «снимает» обратную сторону Луны, зритель тепло принимает такого рода выступление. В подобных клоунадах не гротеск, не сарказм, не сатира, а жизнеутверждающий юмор должен являться основным началом. Это весьма обогатит палитру клоуна. Наша действительность требует такого рода выступлений.
В этих беглых заметках мы отнюдь не претендовали на всеобъемлющую постановку проблем клоунады, а лишь хотели обратить внимание на довольно распространенные и серьезные недостатки, устранение которых, несомненно будет способствовать подъему искусства клоунов.
Г. ЛЕБЕДЕВ
Журнал ”Советский цирк” февраль 1962г
|
RSS 
