Л. Утесов - поющий сердцем

Не каждому исполнителю дано наделять свое искус­ство трепетным звучанием сердца. Один из немно­гих, обладающих этой способностью, — Леонид Оси­пович Утесов.

О мастерстве этого замечательного артиста можно го­ворить много — и все же ничего не сказать. Много по­тому, что его дарование необычайно разносторонне и яр­ко, ничего — так как, говоря о многом, очень легко упустить то, чем деятельность этого артиста определяет целую полосу   в   развитии   нашей   эстрады. Чем же знаменит Л. Утесов? Исполнением массовых пе­сен, которые облетели всю страну? Многолетней работой в оперетте? Созданием своего прославленного оркестра? Участием в популярнейшем кинофильме «Веселые ребята»? На эти вопросы ответить совсем не так легко, как это может показаться с первого взгляда, и особенно чело­веку, находящемуся под обаянием его яркой талантли­вости. А я отношу себя к людям именно такого рода. Этого человека невозможно представить себе не кем иным, как только артистом, м притом именно артистом эстрады. И он сам с детских лет, видимо, постиг эту исти­ну. Кто же мог сбежать из дому с бродячим цирком, как не юноша, навсегда плененный жанром так называемого легкого искусства,  но отнюдь не легкой жизни! Начиная свой путь в искусстве, многие ли достигают под­линных вершин в этом трудном деле? И, достигнув вершин, многие ли сохраняют молодость своего таланта?

Л. Утесов представляет зрителям  молодого дирижера  В. Старостина

Искусство Л. Утесова всегда отличалось искрометной молодостью. Оно было молодо, когда в начале своего творческого пути он весь жар своего юношеского сердца отдавал испол­нению роли восьмидесятилетнего старца в незначительной оперетке. Оно было молодо, когда более чем через двад­цать лет он с неподражаемым артистизмом сыграл парнишку-пастуха Костю в первой своей музыкальной кино­комедии — фильме «Веселые ребята». Энергия его моло­дого сердца вливалась в общий поток нашего искусства в огненные годы Великой Отечественной войны и звучала особой, только Утесову свойственной нотой. Он оставался молодым и в своих последних эстрадных программах; и сейчас, в дни своего семидесятилетия, он отличается завид­ной молодостью творчества, замыслов, суждений, оценок. ...«От трагедии до трапеции» — так называлось одно из эстрадных представлений Л. Утесова в начале 20-х годов. В течение шести часов артист появлялся перед зрителями в роли Раскольникова из «Преступления и наказания», пел арию Менелая из «Прекрасной Елены», выступал в отрыв­ках из различных комедий, читал юмористические рас­сказы Зощенко, играл на гитаре, затем на скрипке, пел куплеты, романсы, исполнял классический танец, дирижи­ровал   оркестром.   А   под   конец   работал   на  трапеции.

Действительно огромный размах артистических интере­сов и возможностей! И все же, поражая своей универсаль­ностью, вкладывая в любимое дело колоссальный труд, Л. Утесов в то время лишь частично раскрывал свое да­рование. Ему еще предстояло пройти шаг за шагом путь от чисто развлекательных эстрадных номеров до высот эстрадного   искусства. Далеко не сразу удалось найти этому артисту свое твор­ческое лицо. Чем разнообразнее были номера, с кото­рыми с успехом выступал он, тем сильнее ощущалась возможность рождения я бы сказал особого, «утесовского» жанра, в котором мог бы с блеском раскрыться весь его талант  и  опыт.  И  такой  жанр  был создан. В конце 20-х годов Л. Утесов организовал эстрадный ансамбль на совершенно новых принципах участия в нем исполнителей. От каждого артиста требовалась хотя бы доля той универсальности, которой обладал сам создатель ансамбля. Так было положено начало театрализованному джазу   в   нашей   стране. В содружестве со многими композиторами, авторами текстов, исполнителями, режиссерами Л. Утесов создал свою индивидуальную трактовку джаза. С чуткостью боль­шого мастера он, к тому времени имевший уже солидный опыт работы в различных жанрах эстрады, уловил самое существенное достоинство джаза. Утесов понял заложен­ные в нем возможности театрализации музыкального дей­ствия. Ведь, например, в традиционных негритянских спи­ричуэле раскрываются именно эти качества. Это как бы музыкальный рассказ, приближающийся к инсценировке. И это не случайно. Имея своими истоками народное твор­чество, джаз должен быть насыщен образами глубоко человечными, разнообразным по музыкальным характе­ристикам, отмечен специфическими приемами, своеобраз­ными чертами. Джазовая музыка в корне своем этнографична, полна мелодий и ритмов негритянского фольклора.

Однако, с легкой руки Л. Утесова, советская эстрадная музыка не вступила на путь подражательства западным образцам. Стиль, который вырабатывался в ансамбле это­го новатора, вобрал в себя многие черты, характерные впоследствии для всей советской эстрады. Я сказал бы, что стиль этот определяется всем строем чувств нашего на­рода: его оптимизмом, патриотизмом, острым ощущением современности, его юмором. Но при всем этом наша эстрада не была бы подлинно советской, если бы ей не были свойственны характерные черты национального ис­кусства наших народов. Не случайно вслед за ансамблем Л. Утесова стали возникать театрализованные джазы в на­ших республиках — Армении, Белоруссии, Грузии, Азербайд­жане... Каждый из этих коллективов создавал свое искусство на основе подлинно национальных музыкальных традиций, собственного фольклора. И я думаю, мы с пол­ным правом можем утверждать плодотворное развитие советской эстрадной музыки, умно использующей лучшие традиции    подлинного    джаза. Плохо это или хорошо? Мне кажется, в этот вопрос нужно внести ясность. В подлинном творчестве, которое развивает национальную музыкальную культуру, — это хорошо. В ремесленничестве, которое штампует бесчис­ленные копии западных «образцов», — это плохо. Слово «образцы» здесь не случайно взято в кавычки. То, что некоторые наши авторы легкой музыки, к сожалению, не­редко берут за образец для подражания, на самом деле не имеет ничего общего с подлинным джазом, его импро-визационностью,   его   глубоко   творческой   основой.

Между тем, если имеет право на существование симфо­ния или опера, созданная на национальном музыкальном материале (а это бесспорно так!), то, по-моему, в немень­шей степени оправдано и использование отдельных прие­мов джазовой музыки, когда действительно творчески развивают эстрадные жанры на ритмах и интонациях фоль­клора наших республик. Это не отвлеченные рассуждения. Творческая практика советских композиторов на деле до­казала жизненность этой мысли. Я мог бы привести в при­мер десятки подлинно творческих работ хотя бы наших молодых авторов в жанре эстрадной музыки: сочине­ния эстонца Уно Найссоо, татарина Алмаза Монасыпова, дагестанца Мурада Кажлаева, азербайджанца Тофика Ку­лиева, армян Эрика Арутюняна и Орбеляна и многих дру­гих. Творчество, в каком бы жанре оно ни развивалось, всегда приносит плоды подлинного искусства, если оно глубоко связано с национальными истоками. Это первое условие его выразительности, человечности, жизнеспособ­ности. Новое явление в эстраде — теаджаз — вдохновило мно­гих советских композиторов на создание первоклассных произведений массовых жанров м прежде всего песен. Вслед за Л. Утесовым наша молодежь пела «Казачью кавалерийскую» В. Соловьева-Седого, песню М. Табачни­кова «У Черного моря» и многие другие, снискавшие все­общую популярность. Вот здесь, видимо, не обойтись без   арифметики.   И   искусство   от   этого   не   пострадает.   За последние   тридцать   с   лишним   лет   Л.   Утесов   спел   более тысячи различных песен советских авторов!

Выступает солист оркестра Л. Утесова - Л. Лубенский

Успех Л. Утесова как исполнителя песен, я думаю, объ­ясняется во многом глубиной его проникновения в смысл текста и актерским обыгрыванием сюжета. В эстрадном искусстве это требуется вовсе не меньше, чем в оперном или камерном пении. В каждой интонации Л. Утесова как бы суммируются тысячи жизненных наблюдений. Поэтому так емко и выразительно слово, спетое им. Оно пере­дает и облик человека, о котором поет артист, и его дви­жение, и сокровенные мысли. Он умеет выразить в одном слове весь комизм ситуации или обрисовать одной инто­нацией целую гамму чувств. И он не остается безучаст­ным к этому слову, оно наполнено ощущением жизни так же, как и его игра подлинной артистичностью. Мастерство Л. Утесова многогранно. Но какие же черты его искусства привлекают к нему симпатии широчайшей аудитории? Я сказал бы так. Самое главное, чем отличается его стиль, — демократизм его искусства, в каком бы жанре он ни выступал: в качестве эстрадного певца или актера в Театре миниатюр, в кинематографе или оперетте. Он всег­да создает образы простыми, доступными широкому вос­приятию средствами. Он остается на эстраде простым че­ловеком, которому близки судьбы таких же простых людей. По-моему, именно эта черта и определяет поистине всенародную  популярность  этого мастера эстрады.

Я вспоминаю многие выступления Леонида Осиповича, и меня вновь охватывает чувство большого удовлетворе­ния, которое я испытываю всякий раз, когда на эстраде появляется человек, щедро делящийся со всеми самым дорогим в творчестве -— песней собственного сердца. И мне остается одно: вместе с тысячами людей, симпати­зирующих светлому, радостному искусству Л. Утесова, по­желать ему многих остроумнейших открытий и находок в искусстве эстрады, многих лет радостной жизни, талант­ливого смеха, окрыляющего общения с благодарным зри­телем.

Фото Е. Савалова


Народный артист СССР Арам ХАЧАТУРЯН

Журнал Советский цирк. Октябрь 1963 г.

оставить комментарий