От гипотезы к факту; от факта - к гипотезе. Л.М.Старикова. Ф.Г. Волков

 Четверть века назад я пришла в Институт искусствознания поступать в соискатели на Сектор театра "под крыло" к Ю.А.Дмитриеву с желанием написать кандидатскую диссертацию "Проблема фактологического изучения жизни и творчества Ф.Г.Волкова и русского театра его времени. Тогда, начав этой темой свою серьезную исследовательскую деятельность, я смогла сделать довольно много значительных документальных открытий 1. Однако, загадок и вопросов, связанных с жизнью и деятельностью "первого русского актера", осталось еще предостаточно, и в преддверии памятных дат, относящихся к нему или русскому театру, в душе свербит неудовлетворенность и напоминает о необходимости продолжать поиски новых сведений.

Возвращаясь сегодня к этой теме, я вполне отдаю себе отчет в том, что на "архивных дорогах" меня отнюдь не ждут многие большие находки новых документальных материалов (крупную добычу уже отловили, в том числе и я сама). Теперь, чтобы добыть что-то новое, еще неизвестное историкам, необходимо заниматься скрупулезной (почти ювелирной) работой часто с мельчайшими фактами и фактологическими штрихами, иногда помогающими восстановить отдельные неизвестные доселе эпизоды жизни и творчества Ф.Г.Волкова, иногда позволяющими лишь выдвинуть новую гипотезу, подтвердить или отвергнуть которую еще предстоит в дальнейшем (может быть, уже не мне), но способствующую движению исследовательской мысли.

А эта исследовательская мысль вот уже более двух веков пытается понять: каким образом, как и почему ярославский купчик стал выдающимся русским актером тогда, когда и сам национальный наш театр еще только зарождался в столицах. Многие историки силились дать ответ на этот вопрос, колеблясь от утверждения значительной роли иностранных трупп и артистов в образовании Волкова-актера (кто-то - итальянских, кто-то - немецких), до высказывания мысли об абсолютной самобытности и независимости его таланта (как национального самородка, опиравшегося только на "проявление самобытного инстинкта" 2.

Я тоже попыталась дать ответ на главный вопрос творческой судьбы Ф.Г.Волкова: был ли он явлением исключительным и уникальным для той эпохи ( т.е. неизвестно откуда и почему взявшимся), или же он стал выдающимся явлением именно своего времени, вернее сказать, выдающимся результатом своего времени и его художественных и культурных процессов?

Итак, где и чему учился или мог учиться Ф.Г.Волков вообще, и где, когда, под влиянием чего и кого у него зародилось пристрастие, а затем и страсть к театру, ставшая главным делом его жизни, круто изменившая его судьбу (казалось бы, уже определенную его происхождением)?

Оба первые биографа Волкова ( Я.Штелин и Н.И.Новиков) подчеркивали, что именно в Петербурге его интерес к театру был разбужен и разожжен знакомством с иностранными актерами, только Новиков относит это к 1746 году и отмечает знакомство Федора Григорьевича с артистами "Императорского", т.е. придворного итальянского театра3, а Штелин говорит, что "он примерно в 1748 году познакомился в Петербурге с Аккерманом, Сколяри и Гильфердингом"4 - актерами "вольного" немецкого театра.

Чтобы доказать возможность близкого знакомства Ф.Волкова с театральным искусством западноевропейских актеров, игравших в 1740-е годы в Российских двух столицах, нужно познать условия и образ жизни его семьи. В этой связи мне показалось плодотворным обратиться к родословной Ф.Г.Волкова.

Одним из принципов успешной работы на исследовательском поприще является периодическое возвращение к уже изученным, известным (своим и "чужим", т.е. открытым другими историками) документам. Читаешь их заново всегда "с затаенным трепетом", потому что очень часто, вдруг, открывается по-новому смысл и значение давно прочитанных и, казалось бы, обыкновенных слов: накапливающийся исследовательский архивный опыт постепенно прибавляет и знаний, и интуиции, позволяющих "вычитывать" новую информацию из давно известных слов и фактов, и дают как бы "путеводную нить", "ключ", открывающий путь к разгадке очередной тайны.

В сборнике "Ф.Г.Волков и русский театр его времени", изданном еще в 1953 году, были помещены "Выдержка из Переписной книги 2-ой ревизии населения г. Костромы" и "Выдержка из Доношений Костромской Ратуши", хранящиеся в Архиве древних актов5. Когда 25 лет назад я начала изучать фактологический материал, относящийся к Волкову, то обратила внимание и на эти документы, касавшиеся его родины Костромы. В определенный момент я поняла, что в поле зрения предшествующих исследователей попали костромские документы, хранящиеся только в Москве, а собственно Архив в городе Костроме историками театра не обследовался. Тогда для меня забрезжила надежда: поехав в Кострому, найти в тамошнем Архиве что-то, чего еще никто не обнаружил. Я мечтала раскопать подлинную метрику о рождении Федора Волкова (которая должна была бы находиться среди бумаг Костромской Консистории и которая положила бы конец начатому было спору о дате его рождения6; может быть там оказалась бы и метрическая запись о смерти его отца и еще что-то об их семье. Но когда в августе 1982 года я уже совсем собралась в поездку, пришла весть, что 16 числа Костромской архив сгорел (он находился тогда в здании бывшей церкви). Оставалось только стенать "о бесследно потерянных фактах" (что я и сделала в нескольких своих работах).

Прошло 20 лет и выяснилось, что сгорело не все. Приехав теперь (недавно) в Кострому, я смогла посмотреть в Архиве уцелевшие от пожара описи всех, хранившихся там ранее документов, и выяснила, что тех сведений, о которых я столько мечтала - там и не было, так как архив Костромской Консистории (ф.130) систематически начал формироваться с более поздних лет. Однако, кое-что из Костромского архива "выудить" все -таки удалось. В фонде советского исследователя, краеведа Е.В.Кудряшова (ф.513) оказались выписки из дел Костромского архива, сделанные им до пожара, в 1970-е годы7. В частности, документы, касающиеся домов, принадлежавших в ХУШ веке членам рода Волковых: Ивану и Илье Дмитриевичам, проживавшим в Костроме: " 1793 года. Иван Дмитриев сын Волков, 2-ой гильдии купец, здешней сторожил и родившейся в здешнем городе, от роду ему 64 года; брат его родной Илья Дмитриев Волков же, 52-х лет, также старожил и родившейся в Костроме" 8. Они имели в Костроме полотняный завод и три лавки, "живут в здешнем городе, а на время отъезжают для производства купецкой комерции к Санкт-петербургскому порту"9.

На основании упоминавшейся "Выдержки из Переписной книги" Костромы, хранящейся в РГАДА, удалось составить родословную таблицу Волковых, в которой вышеназванные Иван и Илья Дмитриевы сыновья заняли свои места (см. таблицу). Процитированные выше сведения Костромского архива подтверждают, что купеческая семья Волковых была связана с Петербургом и, стало быть, поездки Федора в Северную столицу в 1740-е годы " для некоторых дел по его промыслу" (как сообщал Н.И.Новиков) являлись вполне вероятными. В газете "Санкт-Петербургские ведомости" за 1748 год было обнаружено любопытное объявление: " № 64, во вторник, августа 9 дня. Сего месяца 11 числа поутру в 11 часу, по определению Магистратской конторы на Васильевском острову в новопостроенном рынке, две порожния лавки купцов Ивана Волкова и Григорья Чернова чрез аукциониста Меллера проданы быть имеют 10. ( Очень может быть, что это и был тот самый Иван Дмитриевич Волков, родственник и одногодка Федора Волкова? Правда, для подтверждения нужны еще факты, но есть перспектива и направление дальнейших исследований). Кроме того, в Петербурге находились, вероятно, и родственники отчима Ф.Волкова - купцы Полушкины, причем прибывшие именно из ярославского уезда11, и это тоже "зацепка" для исследования, которое может дать неожиданные результаты.

С дрогой стороны, документально известно, что Ф.Г.Волков с 1741 по 1748 годы "находился в науках в Москве"12. Все поколения историков, занимавшихся биографией "первого русского актера" бились над вопросом: где и чему он учился в Белокаменной? Первые его биографы и Штелин, и Новиков, указав на Москву, не конкретизировали учебного заведения.

Позднейшими историками была выдвинута гипотеза, что учился он в Славяно-греко-латинской академии (одним из первых ввел это мнение в историю театра А.А.Шаховской). Еще во вступительной статье к сборнику "Ф.Г.Волков и русский театр его времени" выдвигались доводы против: "Проверка списков Славяно-греко-латинской академии показала, что с 1744 по 1747 г.г. Волков в ней не значился ни в качестве действительного, ни в качестве бывшего студента"13 (к сожалению, составители этого сборника не указали какой архив они обследовали). Пришлось провести самостоятельное исследование всех известных архивов и фондов, где могли находиться документы об учениках Славяно-греко-латинской академии. Прежде всего это фонд Заиконоспасского монастыря (при котором находилась академия), хранящийся в РГАДА. Однако списков учащихся за 1744-1747 годы в нем нет вообще, а обнаружены были "Приходно-расходные книги" денег и провианта на учителей и учеников академии, различные указы и дела о выдаче им жалованья с 1740 по 1744 годы с реестрами всех "школ" (учащиеся в академии разделялись не по классам, а по школам: "фары", "инфимы", "грамматики", "синтаксимы", "пиитики", "философии", "риторики".) Школьники присутствовали как "штатные", получавшие полное содержание, так и "закомплектные", находившиеся "не в жалованье", или как их еще называли , "своекоштные" - фамилии Ф.Г.Волкова среди них не встретилось 14. Обследован был и фонд Славяно-греко-латинской академии, хранящийся в рукописном отделе РГБ, но также безрезультатно15. Кроме этого, изучались автором и архивные документы учреждений, от которых материально зависел и Заиконоспасскаий монастырь в целом, и Славяно-греко-латинская академия, в частности: фонды "Канцелярии Синодального экономического правления" 16 и "Коллегии экономии"17.

Именно в этих фондах были найдены архивные дела об ассигнованиях на Славяно-греко-латинскую академию, в том числе и о выдаче жалованья служителям, учителям и ученикам по третям каждого года с 1741 по 1746-й, с полными подробными перечными учеников. И теперь со всей определенностью можно сказать, что Ф.Г.Волков в Славяно-греко-латинской академии не учился ( и учиться не мог). Из различных бумаг вышеперечисленных архивов следует, что с учеников очень строго взыскивались за "не бытие" в школе, за опоздания из "отпусков", в которые отпускали по домам очень не надолго на праздники и в исключительных ситуациях. А на основании исследованных мною "Исповедных росписей" церкви Николая Чудотворца, "что словет на деине", в приходе которой жила семья Полушкиных-Волковых в Ярославле, видно, что Федор Волков в 1741-1748 годах подолгу бывал дома, по крайней мере весь Великий пост (это 40 дней, когда и составлялись "Исповедные росписи") и потом, конечно же, всю "светлую пасхальную неделю"; тогда как школьников отпускали только на одну "светлую неделю".

Остается предположить, что Ф.Г.Волков состоял "в науках" не в учебном заведении, а в частной конторе или при фабрике, или у мастера; упоминания о подобных "учениках" встречаются довольно часто в многочисленных архивных делах ХУШ века (например: в Москве у аптекаря Ивана Ивановича Прейса "имеются в научении немецкого языка разные малолетныя русские18. У кого именно находился " в науках" Федор Волков, может быть, когда-нибудь и откроется: существуют архивные дела, где фиксировались "приезжавшие в Москву" и "пущенные" жить в частные дома "в наем", "по свойству", "для услужения", в том числе и "для научения", но которые требуют реставрации и исследователям не выдаются. Может быть, настанет такое время, когда их реставрируют и историки смогут в них найти ценнейшие сведения и о Ф.Г.Волкове.

В этой связи можно было бы постараться еще выяснить у кого из родственников мог жить в Москве мальчик-Волков - ведь в 1741 году ему было всего 12 лет (кстати, это был именно тот возраст, с которого в ХУШ веке кончалось домашнее образование; дворян-недорослей привозимых "на смотры", отпускали до 12 лет обучаться на дому). Среди московского купечества этого времени встречаются и Волковы, и Полушкины 19, и может быть, в дальнейшем удастся установить их родственные связи с Ф.Г.Волковым.

Существенным для нас является то, что Федор Волков как актер сформировался в древней столице, а мне удалось выявить новый обширный документальный материал именно о московском "театральном контексте" 1740-х - 50-х годов, с которым непосредственно соприкасался юноша-Федор Волков.

Во-первых, это сведения о деятельности, так называемой, Немецкой комедии - профессиональном "вольном" городском театре, начавшем функционировать в Москве с 1742 года 20, чьи спектакли пользовались огромной популярностью у русской публики, особенно на протяжении 1740-х годов.

Во-вторых, это документальные свидетельства о деятельности московских любительских театральных трупп, так называемых "охотников"21, которые вступали с актерами Немецкой комедии в тесный профессиональный контакт, вплоть до аренды ими театрального здания "немецкого комедиального дома" (с декорациями, реквизитом и, вероятно, костюмами ). Автору удалось найти несколько подлинных пьес этого театра 22, написанных его руководителями и игранных в России ( в том числе и в Москве) в 1740-е годы. Исследование текстов этих пьес позволило выявить типологическую общность их с "Российскими комедиями", составлявшими основу репертуара русских любительских трупп "охотников" той поры. Присовокупив документальные подробности, обнаруженные мною, о существовании Немецкой комедии в Москве в 1740-е годы, можно с уверенностью утверждать, что немецкий театр, функционировавший тогда в России, имел лицо, отличавшееся от немецкого театра, существовашего у себя в отечестве; испытывая сильное воздействие русского зрителя, он приспосабливал свои представления во многом к его вкусам и требованиям, сделав этот театр в определенный исторический момент для русской публики не только интересным, но даже и необходимым, а в особенной степени, для русских начинающих актеров.

Ф.Г.Волков был всему этому непосредственный свидетель, а может быть, и участник (тем более, что оба его биографа подчеркивали отличное знание им немецкого языка).

Наступил 1749-й - год знаменательный для формирующегося русского театра и для Ф.Г.Волкова. Московские "охотники" вступили в новую фазу своей деятельности - полупрофессиональную (они публично заявили властям о своем желании играть на святки "Русские комедии" и получили официальное на то разрешение). Среди участников и руководителей московских "охотников" были представители и купеческого сословия.

В тот же 1749-й год в Петербурге была представлена любителями-кадетами первая русская трагедия, написанная воспитанником Кадетского корпуса А.П.Сумароковым (это знаменовало слияние родившейся русской драматургии с любительским актерским искусством), что, несомненно, имело резонанс и среди актеров трупп "охотников".

В этом же 1749-м Федор Волков организовал в Ярославле свою театральную труппу. Что дает нам основание остановиться на этой дате? Ведь до сих пор нет никаких документальных свидетельств об этом, и до недавнего времени историки считали годом основания Волковского театра 1750-й (причем, считали его первым русским профессиональным театром (подчк. мною -Л.С.), т.е. открытым до того, когда национальный театр был официально учрежден в Петербурге в 1756 году).

Единственным известным документом и до сего времени является найденная в начале ХХ века в Ярославской Провинциальной канцелярии " Челобитная"23 Е.Холщевникова на бесчинства "фабрики содержателя Григория Гурьева с фабрищиками", избивавших людей, "идущих с комедии", происходившей в Ярославле в доме купца Серова. Челобитная эта датирована началом января 1750 года; в ней упоминаются: Яков Попов (известный впоследствии как член Волковской труппы) и Алексей Волков (брат Ф.Волкова), что и позволило историкам, бывшую тогда "комедию" связать с именем Ф.Г.Волкова.

Первые биографы Федора Григорьевича по поводу момента основания его театра высказались весьма расплывчато, но оба были единодушны в том, что устраивать свой театр и собирать труппу начал он " по возвращении в Ярославль" (после Петербурга и Москвы).

Ученичество Ф.Волкова в Москве закончилось в 1748 году, вероятно, из-за того, что умер его отчим. Мне удалось в делах Ростовской Консистории найти подлинную метрическую запись об этом: "Книга Ростовсой Епархии града Ярославля церкви Николая Чудотворца, что словет на деине <…>1748 году <…>Часть третья о умерших: < …> В апреле,22-го. Ярославец посацкой Федор Васильев Полушкин "24. Но после этого Федор еще наезжал в Москву. Не прошло и года, как скончалась и мать, о чем свидетельствует метрическая запись, обнаруженная нами в Книге той же церкви за 1749 год: "<…>Часть третья о умерших: <…> В июне,6-го. Ярославских серных и купоросных заводов содержателя Федора да Алексея Григорьевых детей Волковых мать их вдова Матрона Яковлева" 25. Ф.Г.Волков остался в семье за старшего, стал хозяином и заводов, и своей судьбы; именно тогда ( в конце 1749 года, когда кончился семейный траур) он смог дать волю своим театральным пристрастиям, употребляя свой капитал и своих младших братьев по своему личному усмотрению, организовал свою театральную труппу.

Предыдущие историки считали, что Ярославская труппа под руководством Ф.Г.Волкова прошла два этапа: любительский и профессиональный. Теперь же на основании всех известных нам документов можно с уверенностью сказать, что Волковская труппа была совершенно идентична московским городским партикулярным труппам "охотников" и прошла такие же два этапа: первоначальный "ранний" - любительский (характеризующийся бессистемностью, эпизодичностью, случайностью во всех моментах деятельности, и, главное, тем, что спектакли игрались в случайном и необорудованном специально для этого помещении); и второй этап "зрелый" - полупрофессиональный, (начало которого мы можем датировать концом 1749 года; "полу" - потому, что основная профессия или род занятий у всех участников этих трупп были еще не театральные, и собственно спектакли давали они эпизодически, в свободное от основной работы время).

Второй этап деятельности Волковской труппы (считавшейся ранее профессиональной) исследователи отсчитывали от постройки Ф.Волковым собственного театрального здания в Ярославле, опираясь при этом на скупые высказывания его первых двух биографов. Я.Штелин писал: "По своему возвращению в Ярославль в одной большой комнате в доме своего отца он соорудил сцену, разукрасил ее сам и сформировал первую труппу < …> Наконец в 1750 году Волков построил свой собственный театр на небольшом тесном месте (подчк.мною - Л.С.), купленном специально под театр<…> C этого времени они ставили свои пьесы за деньги". Н.И.Новиков сообщал: "По возвращении своем в Ярославль<…> сделал он небольшой театр в своей комнате <…> Вскоре маленький театр стал тесен для умножающегося числа зрителей. Надлежало его распространить или сделать совсем новый.<…>, который старанием г. Волкова и построен, что мог помещать в себе до 1000 человек". Итак, оба историка сходятся на том, что сначала театр у Волкова был в его доме (комнате), а затем понадобился более "пространный". При этом оба они сообщали о театре в Ярославле, где Ф.Волков давал свои представления, не будучи тому непосредственными свидетелями, писали об этом после смерти уже возвеличенного "первого русского актера", вдобавок живя в столицах и посещая тогдашние профессиональные театры (имея определенный сложившийся образ - стереотип театрального здания). Мы же на основании уже приводимого документа начала 1750 г.(Челобитной Е.Холщевникова) можем отметить в нем очень информативную фразу: "Сего генваря, против 8 числа, будучи я в доме ярославского купца Григория Серова, где тогда (подчк. мною.- Л.С.) производилась комедия <…>". Когда этот документ был открыт, он, казалось, говорил историкам о том, что в Ярославле ставились комедии во многих домах, т.е., что существовали разные труппы или домашние представления. Теперь мы знаем, что, кроме Волковской, других в Ярославле тогда и не было.

Имея множественные документы о московских труппах "охотников", условиях и принципах их существования, можно считать, что "дом купца Серова" был или арендован Волковым для представлений "за деньги", или же предоставлен хозяином бесплатно ( тем более, что оба биографа Волкова ссылаются на соучастие местных жителей в театральной деятельности своего земляка). Что же касается факта постройки Ф.Волковым в Ярославле большого театра, то он ничем не подтверждается, скорее наоборот. Проанализировав, в частности, документы, касающиеся тяжбы братьев Волковых с дочерью Ф.Полушкина (от первого брака) Матреной Кирпичевой, которая в 1754 году жаловалась на разорение ими отцовских заводов и писала: " <…> А на возобновление де тех заводов <…> потребно денег немалое число. Токмо де означенные Волковы на оные потребности по многим ее требованиям денег в общество ничего не дают <…> А их Волковых, яко чужеродцев, за нерадетельное ими оных заводов произвождение и за неимение у них капиталу (подчк.мною. - Л.С.) от владения тех заводов отрешить" 26. Если бы в Ярославле было выстроено Ф.Волковым здание театра, то М.Кирпичева обязательно указала бы, куда вложены капиталы, полученные от заводов ее отца и потребовала бы компенсации (передачи ей собственности на это здание). С другой стороны, если бы в Ярославле было построено театральное здание на "средства жителей" города (как сообщает Н.Новиков), то оно должно было бы использоваться в особо торжественных случаях для "общественных собраний", требующих большого скопления народа, как, например, во время "высочайшего присутствия". Вскоре после коронации, в мае 1763 г. (через месяц после скоропостижной смерти Ф.Волкова, хорошо ей знакомого) Екатерина П посетила Ярославль, но среди осмотренных ею разнообразных достопримечательностей этого города, о театре нет никаких упоминаний. В пользу довода, что таковое театральное здание построено не было свидетельствует и еще один документ: Указ Елизаветы Петровны от 3 января 1752 г. о вызове ярославской труппы Ф.Волкова с братьями в Петербург, где говорится: "<…> которые в Ярославле содержат (подчк. мною. - Л.С.) театр и играют комедии". В документах ХУШ века замечено, если владелец имел свое театральное здание (как Немецкая комедия, или Оперный дом Локателли) то указывалось, что он имеет театр, а в бумагах о труппах "охотников" говорилось обычно, что такой-то содержит (комедии или спектакли). Кроме этого, в названном указе о вызове ярославцев в столицу есть сведения, подтверждающие полупрофессиональный характер труппы Ф.Г.Волкова ярославского периода. В нем поименованы 11 человек - членов труппы, которые не названы ни "актерами", ни "комедиантами", но напротив, у всех них обозначены должность и место службы, ремесло или род занятий, что доказывает: Волковская труппа вписывается в общий контекст существования городских партикулярных трупп "охотников".

В таком ключе необходимо рассмотреть весь творческий и жизненный путь Ф.Г.Волкова, и не только его. Что-то мне уже удалось сделать, остальное - дело будущего.

ПРИМЕЧАНИЯ:

• Старикова Л.М. Новые документы о первых русских актерах братьях Ф. и Гр. Волковых // ПКНО. 1981. Л., 1983. С.171-181; Она же. Первая труппа русского профессионального театра // Вопросы театра. 1987. № 11. С.273-283; Она же. К проблеме фактологического изучения русского театра ХУШ века // Старинные театры России ХУШ - первая четверть Х1Х в. Сб. научных трудов ГЦТМ им. А.А.Бахрушина. М., 1993. С.92-113. Она же. Снова о Федоре Волкове // Театр. 1989. № 2.С.76-88.

• Филиппов В.А. Великий русский самородок // Театральный альманах. М.,1946. Кн.1. С.173.

• Новиков Н.И. Опыт исторического словаря о русских писателях из разных печатных и рукописных книг, сообщенных известий и словесных преданий. СПб., 1772. С.32-44. Цитируется по изданию: Ф.Г.Волков и русский театр его времени. М., 1953. С.205-208.

Stahlin J. Geschichte des Theaters in Russland // Haigoldrs. Beуlagen zum Neuveranderten Russland. Riga. Mitau. 1769. Bd.I. S.399. Цитируется по русскому переводу, опубликованному в издании: Театральная жизнь России в эпоху Анны Иоанновны. Документальная хроника 1730-1740. Сост. Л.М.Старикова. М., 1996. С.591.

• Ф.Г.Волков и русский театр его времени. С.53-56.

• Спор о передатировке года рождения Ф.Г.Волкова был начат в упоминавшемся сборнике Ф.Г.Волков и русский театр его времени. С.21-22. До этого датой его рождения считалось 9 февраля ст.ст.1729 г.; она была выгравирована под его портретом, сделанным ближайшим другом гравером Е.Чемесовым. Затем на основании упоминаемой "Переписной книги г.Костромы", составители сборника решили считать годом рождения Ф.Волкова 1728-ой. Я предложила вернуться к прежней дати- ровке на основании новых документальных материалов; см.: Снова о Федоре Волкове. С.77-78.

• Благодарю за предоставленные мне копии этих материалов вдову Е.В.Кудряшова.

• ГАКО. Ф. 513. Оп. 1. Д.204. Л.1,2.

• Там же. Л.3.

• Санкт-Петербургские ведомости. СПб. 1748. № 64. С.500.

• РГАДА. Ф.285. Оп.1. Д.1089. Л.43; Д.1638. Л.616.

• Ф.Г.Волков и русский театр его времени. С.62.

• Там же. С.24.

• РГАДА. Ф.1189. Оп.1. Д.2, 3, 4, 212, 332.

• РГБ. РО. Ф.277.

• РГАДА. Ф.390. Оп.1. Ч.1. Д.5285, 5387. Оп.1 Ч.2. Д.7308, 7353, 7626, 8540, 8615, 9965. Оп.2. Д.70.

• Там же. Ф.280. Оп.5. Д.77, 90, 141.

• Там же. Ф.931. Оп.3. Д.81. Л.161.

• Там же. Д.465. Л.50об. Д.300. Л.120.

• Старикова Л.М. Театрально-зрелищная жизнь Москвы в середине ХУШ века // ПКНО. 1986. М., 1987. С.133-188. Театральная жизнь России в эпоху Елизаветы Петровны. Документальная хроника 1741-1750. Сост.Л.М.Старикова. М., 2003. Вып.2. Часть первая. С.33-39, 665-722.

• Старикова Л.М. Театрально-зрелищная жизнь Москвы … С.133-138. Театральная жизнь России в эпоху Елизаветы Петровны… С.42-46, 813- 826.

• Театральная жизнь России в эпоху Елизаветы Петровны. Документальная хроника 1741-1750. Сост. Л.М.Старикова. М., 2005. Вып.2. Часть вторая. Находится в печати.

• Ф.Г.Волков и русский театр его времени. С.72-73.

• ГАЯОР. Ф.197. Оп.1. Т.1. Д.1048. Л.14.

• Там же. Д.1136. Л.21об.

• Ф.Г.Волков и русский театр его времени. С.62-66.