О конном цирке
В канун нашего века все чаще раздавались голоса и распространялось мнение о том, что господство мотора, проникающего в производство и в быт, вытеснит лошадь на транспорте, в армии, в сельском хозяйстве и т. д. Исчезновение почтовых карет и фиакров, изящных прогулочных тильбюри и верховых лошадей все зримее ощущалось. Велосипед и автомобиль входили в пейзаж города, менялся его облик. Новая поэзия скоростей и гонок на машинах заменяла романтику верховых прогулок, пластику всадников и амазонок. Правда, оставалось две области, в которых значение лошади не оспаривалось: во-первых, скачки и бега, потому что это деньги, во-вторых, цирк, потому что это искусство.
Но в отношении цирка следует сделать некоторую весьма существенную оговорку. Конечно, лошадь уцелела в цирке, но сам цирк, если говорить о Западе, в значительной степени сдал свои позиции мюзик-холлу. Кроме того, если говорить и о нас и о Западе, то почти полное вытеснение лошади из быта, из армии значительно понизило интерес к ней у широкой массы зрителей, В самом деле, много ли найдется в сегодняшнем зрительном зале знатоков и ценителей, пусть даже просто любителей лошади? Кто будет сегодня разбирать экстерьер лошади по статьям, судить о том, какой у нее постав шеи и головы, седлиста ли спина, свислый ли круп? Кто правильно назовет масть лошади? Хорошо, если таких найдется несколько человек в зрительном зале. Вот если на улице остановится автомобиль неизвестной марки, то вокруг него сразу же соберется толпа, которая горячо будет обсуждать, какое у него ветровое стекло, какой капот, какова кабина. Сегодня, как известно, вы с легкостью найдете автомеханика или шофера, но горе вам, если понадобится конюх, не только по названию, или кузнец, шорник и экипажный мастер. Сегодня рассчитывать на то, что зритель будет в немом восторге любоваться лошадью, выведенной на цирковой манеж, не приходится. Отсюда, однако, отнюдь не следует, что экстерьер утратил свое прежнее значение. Наоборот, эстетические критерии зрителя значительно возросли. Если зритель и не разбирается в тонкостях экстерьера, то он прекрасно понимает, что красиво и что безобразно. Но даже при безупречном экстерьере сегодня нельзя, как бывало прежде, гонять после выхода несколько кругов впустую в расчете на то, что зрители будут просто любоваться лошадьми. Работа должна начинаться почти немедленно, вслед за выходом на манеж. Хочется рассеять одно недоразумение; некоторые дрессировщики или наездники полагают, что красивый экстерьер лошадей способен отвлечь внимание зрителей от их собственной весьма непрезентабельной внешности. Роковое недоразумение! Наоборот, хороший экстерьер лошадей только еще больше подчеркивает дефекты внешности самого дрессировщика. В каком бы жанре ни работал в цирке артист, он, прежде всего артист, а уж потом акробат, жонглер или дрессировщик. Артистом надо родиться. Но, кажется, изо всех жанров цирка конные требуют особого артистизма, особо отточенной манеры подачи номера. Еще Бальзак утверждал, что в его глазах никакая балерина не может сравниться по грации и изяществу с лучшей цирковой наездницей. Вот на каком высоком уровне стоял артистизм в конном цирке. Сколько мы помним трудолюбивых, прекрасно знающих свое дело берейторов, из которых, несмотря на все старания, так и не получилось артистов. И дело здесь не в красоте (хотя она и очень желательна), а в личном обаянии, в умении держать себя на манеже. Иногда, но далеко не всегда, этот дар передается по наследству. В конном же цирке, к сожалению, так повелось, что «по отцу и сыну честь».
Да, мы живем в век, когда массовое увлечение лошадью исчезло. В соответствии с этим и цирк, родившийся когда-то из спортивного конного манежа, не может уже базироваться на этой основе, как прежде. Сама жизнь отменила прежний традиционный цирк, в котором больше половины программы состояло из конных номеров разнообразных жанров. Однако это не мешает конному цирку и сегодня занимать достойное место в программе, во всяком случае, большее, чем он занимает в нашей практике, Для этого конному цирку необходимо стать занимательным и для сегодняшнего зрителя, мастерам нужно суметь прочесть глазами современности свою классику. Но классика это одно, а архаизм, рутина, бесконечное однообразие — это другое. Как часто, прикрываясь словом «классикам, стараются уйти от огня справедливой критики за штамп, за трафарет. Только через преодоление канонов лежит путь к возрождению былой славы конного цирка.
Интересно рассмотреть отдельные жанры конного цирка с точки зрения их современного звучания, с точки зрения их возможной модернизации и эволюции.
Прежде всего хотелось бы остановиться на таком жанре, как «лошади, дрессированные на свободе», жанре, бывшем когда-то в конном цирке основой программы. Обычно «свободу» выводил сам директор цирка, а еще раньше зачастую антрепренер. Все артисты стояли в униформе. В проходах с райтпатчами стояли берейторы. Шпрехшталмейстер занимал свое место, готовясь с шиком поймать на лету брошенный ему шамбарьер. Словом, номер подавался торжественно, празднично.
Что же осталось сегодня от этого великолепия? По манежу уныло бродят двойки, четверки или шестерки, редко восьмерки или десятки, проделывающие из года в год, из сезона в сезон одни и те же номера, одни и те же да капо под руководством неартистичного дрессировщика, необаятельного ремесленника, казенно продающего свой номер. Не удивительно, что директора цирка всячески, стремятся избавиться от подобных эпигонских конюшен.
Но так ли безнадежно положение на самом деле? Описанное выше унылое зрелище пытаются выдать за классику цирка, за добрую старую традицию, без которой якобы цирк жить не может. Давайте условимся: мы тоже за классику и за традицию, но мы против штампа и трафарета. Давайте используем цирковую классику, но прочтенную глазами сегодняшнего дня, как .поступают, скажем, в балете.
Несколько лет тому назад Ленинградский цирк (мы упоминаем о нем в качестве примера лишь постольку, поскольку его работа нам наиболее знакома) провел совместно с дрессировщиком Б. Манжелли несколько экспериментов по модернизации «свободы», в которую вводили элементы одинарного и парного вольтижа, высшей школы фигурной верховой езды, вводили элементы танца. Резко менялся стиль подачи номеров. Помимо этого в них вводилась современная техника. Так, например, в одном из номеров на сбруе лошадей были использованы светящиеся краски. В результате всего этого «свободы» читались, как новые номера. Была доказана возможность модернизации жанра. Собственно говоря, цирк шел по стопам неутомимого экспериментатора в этой области — Вильямса Труцци. Помнится, как смело он сочетал в поисках нового отдельные элементы различных конных жанров.
А как много забыто за последнее время из того, что прежде составляло, да и сейчас могло бы составить, богатство репертуара конного цирка. Возьмите для примера хотя бы конно-балетный репертуар: «1001 ночь», «Карнавал в Гренаде», все конные маневры, кадрили. Тут неисчерпаемое богатство. Думается, следовало бы поступить таким образом: не увеличивая конюшен, дифференцировать их по репертуару, а отсюда и по артистическому и по конскому составам. Одну сделать, скажем, по конно-балетному принципу с относительно большим составом, другие с меньшими, но обязательно с какими-то составами наездников и наездниц, чтобы своим участием в номерах «свободы» они вносили разнообразие в последнюю и, кроме того, обязательно давали бы не тех же лошадях второй конный номер в программу. Полезно вспомнить, как поступал прежде антрепренер: он держал при своей конюшне несколько наездников и наездниц и регулировал их репертуар по мере надобности. Положим, сегодня мадемуазель Мари ездит гротеск, а месье Жан — вольтиж. Завтра оба они работают па-де-де.
Сегодня необходимо бы было восстановить некоторые уже исчезнувшие и удержать другие готовые исчезнуть конные жанры. Восстановить тот же вольтиж во всех его разновидностях: вольтиж обыкновенный и вольтиж с препятствиями, вольтиж — стипль-чейз с хвостовыми трюками, вольтиж одинарный и вольтиж парный, вольтиж мужской и женский с петлей. Почему бы некоторые наши программы начинать не обязательным парадом всей группы, а пустить традиционный вольтиж. Как бы это освежило начало!
Или взять гротеск-наездниц. У нас их уцелело две-три, причем сальто-морталисток, кажется, нет совсем. Нечего уж и говорить о таких разновидностях, как гротеск-наездница садовница с цветами па-де-багет. А между тем все это чистейшая цирковая классика.
Табло с пони дрессировщика Д. Кострюкова

Жокеи Серж-Александровы. Сальто с плеч на вторую лошадь
Джигиты Кантемировы демонстрируют конную игру: «Бой султанчиков»
А парфорс-наездники и наездницы? Тоже забытый жанр и тоже классика. А докарт? Он тоже исчез. А па-де-де, па-де-труа, па-де-катр и т. д.? Конечно, перенасыщать сегодня программу конными номерами нельзя. Но подготовить вторые номера при конюшнях вполне возможно, и это следует сделать.
Какие же жанры должны остаться вне конюшен? Да те же, что были и раньше: высшая школа, жокеи, джигиты, конные жонглеры.
Высшая школа верховой езды пришла в цирк из спортивного и военного манежей, пришла действительно как высшая школа, имея позади хорошо освоенную езду манежную и полевую. Не удивительно, что тогда с высшей школой выступали большие мастера своего дела, у которых было чему поучиться. Прежние наездники высшей школы прекрасно сознавали всю ответственность выступления в цирке в этом жанре. При малейшей ошибке легко было подвергнуться осмеянию со стороны многочисленных зрителей, понимавших толк в этом деле.
Сегодня у нас развелось великое множество наездников высшей школы в цирке, из которых всего несколько человек достойны этого звания. У остальных же нет не только высшей школы, нет элементов правильной верховой езды вообще. Нет ни свободного широкого шага, ни правильной рыси, ни галопа, ни боковых приниманий. Есть несколько с грехом пополам вымученных аллюров высшей школы, плод не настоящей выездки, а дрессировки. Нет ни настоящего чувства повода, ни шенкеля, одни ремесленные, заученные движения. Где уж тут вести лошадь в настоящем сборе. А посадка? Высшая школе требует безукоризненной посадки, требует легкой, изящной фигуры. В противном случае получается шарж на высшую школу.
В спортивной высшей школе, после периода некоторого упадка, наступил новый подъем. Об этом свидетельствует хотя бы золотая медаль, полученная на XVII Олимпийских играх в Риме наездником С. Филатовым. Интересно отметить, что присуждение состоялось только через несколько дней после состязания. За эти дни жюри тщательно изучало кинопленку, на которой были засняты все претенденты. Всячески приветствуя возрождение высшей школы в советском спорте, хочется пожелать, чтобы то же самое произошло и в цирке. Но для цирка мало быть только хорошим наездником, надо быть артистом. Наездник высшей школы в цирке — это фрачная роль в театре. Пусть это даже будет не фрак, а какой-нибудь спортивный пиджачок. Но и его надо уметь носить. Словом, повторяем, для наездника высшей школы необходимо иметь соответствующие артистические и внешние данные.
С начала этого века стала постепенно входить в моду женская езда в мужском седле. Появились всякого рода юбки-брюки, приспособленные для этой цели. Конечно, ездить в мужском седле удобнее, чем в дамском. Но насколько же элегантнее и грациознее посадка женщин в дамском седле. Сколько блестящих цирковых амазонок добилось мирового признания ездой в дамском седле. Нет, амазонку в высшей школе надо восстановить непременно! Это доставит эстетическое удовольствие нашему зрителю.
Теперь несколько слов о таком чисто цирковом жанре, как жокей, жанре, возникшем довольно поздно: во второй половине прошлого века. Первоначально жокеи почти не делали сложных акробатических трюков. Если, стоя на панно, один решался взять на плечи другого, это было событием. Только потом, много времени спустя, появилось дрей-манн-хох (колонна из трех). А сложные акробатические трюки и прыжки жокеев — это достижение последнего времени. К чести прежних жокеев надо сказать, что их позы на лошади, пожалуй, были более эстетичны. Во всем же остальном пальма первенства, и прежде всего по линии трюковой изобретательности, принадлежит современным жокеям.
У нас, в советском цирке, есть две основные группы жокеев: Серж-Александровы и Соболевские. Из них у первых гораздо сильнее выражены акробатические тенденции. У вторых же скорее преобладают тенденции жокеев в их первоначальном виде. Поэтому-то у последних имеется второй номер, пожалуй, даже сильнее, чем первый — па-де-де. Трюки, которые имеет группа Серж-Александровых, можно с полным правом отнести к высшему классу мастерства. Недавно этой же группой выпущен новый номер — «Русская тройка», идея которого, конечно, не нова, но подобных номеров давно не было. Кроме того, разрешен он довольно своеобразно и со временем обещает стать равноценным основному. Таким образом, группа Серж-Александровых может держаться в одном городе два цикла.
Видимо, нет никакой необходимости увеличивать количество жокейских групп в конвейере. Пока что достаточно поддерживать и совершенствовать имеющиеся.
Джигиты... Вот специфически наш жанр, как, скажем, ковбои или индейцы — жанры американского цирка. Жанр, полный своеобразия. Начать с того, что никто не создает для него кадров, никакие студии или мастерские. Кадры черпаются из станиц и аулов и растут прямо в номерах. В чем заключается беда всех номеров джигитов, некоторые из которых достигли высокого мастерства, — в чудовищном однообразии репертуара. Будь то казаки — донцы, терцы или кубанцы, будь то осетины, грузины, туркмены или азербайджанцы, — репертуар почти точно стабилизован: начинается дело с «ножниц», вертушек и вольтижировок, потом идут обрывы, а кончается неизменными — под шею и под живот с завязанными или незавязанными глазами. Бывают отдельные отклонения, однако незначительные и несущественные. Получается так, что если в сезоне джигиты уже были, то надо остерегаться брать других, из опасения полного повтора работы.
Есть ли выход из этого положения? Безусловно есть. Заключается он в национальных конных играх отдельных народностей. Интересно ли это? Опыт показывает, что очень интересно. Многие руководители номеров джигитов знают этот репертуар. Следовало бы провести совещания руководителей номеров джигитов и договориться о разделении репертуара. Это бы послужило на пользу общему делу.
Жонглеры на лошади — жанр, который сохранился у нас и которого, насколько нам известно, нет больше на Западе. Жанр очень трудный, капризный, но и многообещающий, как показывает опыт. И Николай Ольховиков и другие наши конные жонглеры из года в год наращивают новые трюки, шлифуют уже существующие, преодолевая трудности и жонглерского и жокейского порядка. Простор для выдумки тут совершенно неограниченный. Возможны комбинации парных конных жонглеров (такие, кстати, были), конный жонглер и пеший жонглер и т. д.
Плохо у наших конных жонглеров обстоит дело с лошадьми, от которых они полностью зависят. Многие из них не имеют сменных лошадей. Спросите прежнего соло-жокея, школьного наездника или конного жонглера, сколько он имел лошадей. Он скажет, что по крайней мере трех. И это было, конечно, правильно. Чем попадать на простой из-за отсутствия сменной лошади, лучше иметь таковую в запасе. Если так поступал частник, то нам, в государственном масштабе, это тем более необходимо.
Конная клоунада — жанр почти начисто забытый. Некоторые реминисценции его сохранились в отдельных конюшнях в виде «лошади в ресторане», «ширм» или «мужика на лошади», ныне переработанного. Все же прочие, так называемые «классические» клоунады, как и следовало ожидать, канули в вечность. В самом деле, кто стал бы сегодня смотреть какую-нибудь «Мистер Браун и мадам Дени», или «Мадам Каталэни», или «Путешествие вокруг света». Конечно, все эти клоунады отжили свой век, они безнадежно устарели. Клоунада должна быть построена на злободневном материале. Такая попытка была сделана Б. Манжелли в Ленинградском цирке. Клоунада, показанная им, называлась «Лошадиная трагедия» и была посвящена теме отсутствия шорных изделий в магазинах сельской кооперации, Этот опыт убедительно доказывает возможность построения конной клоунады на современном материале.
Вообще юмор в некоторых конных номерах очень желателен, как и участие коверного. К сожалению, большинство современных коверных клоунов боится даже подойти к лошади, не то что работать на ней. Нынешние шпрехшталмейстеры или инспекторы манежа не могут пойти с шамбарьерам и вообще мало, что смыслят в конном деле.
Разумеется, в этой статье не только не было возможности разобрать все жанры конного цирка, но даже просто их перечислить. Поэтому мы затронули здесь лишь самые наболевшие вопросы. Всю сумму проблем, связанных с реорганизацией конного цирка, может помочь разрешить только специальная конференция, созванная для этой цели.
Невозможно закончить статью о конном цирке, не коснувшись весьма существенного вопроса, вопроса о подготовке молодых кадров. Известно, что там, где нет нормального роста кадров, там нет и перспективного дела. Именно в таком положении находится конный цирк. Государственное училище циркового искусства не имеет конного факультета и, по-видимому, не будет иметь его. Думается, нужно при одном из цирков организовать конно-акробатическую студию, подобно тому как это имело место в Иванове в военные годы и в послевоенные в Ленинграде. Эти студии принесли определенную, ощутимую пользу, выпустив номера, которые и по сей день работают на манежах. Новую конную студию следует создать на началах более фундаментальных, как постоянно действующее учебное заведение. Педагогические кадры из старых конников пока еще имеются, и их необходимо использовать. Желающих обучаться конным цирковым жанрам всегда найдется великое множество. Для ускорения дела желательно принимать юношей и девушек, имеющих акробатическую подготовку. О другом способе подготовки кадров для конного цирка — об ученичестве при номерах было сказано выше. В отдельных жанрах, как, например, джигиты, оно действительно необходимо.
В начале статьи уже говорилось о том, что мечтать о восстановлении конного цирка в прежнем его объеме, конечно, не приходится. Это было бы анахронизмом. Но вернуть конному цирку почетное, вполне достойное место в программе следует. Можно не сомневаться, что это вполне соответствует пожеланиям широкого советского зрителя, который неоднократно сетовал на отсутствие в программе конных номеров.
Г. С. ВЕНЕЦИАНОВ
заслуженный деятель искусств РСФСР
Журнал «Советский цирк» январь 1961 г.