В театре «Не рыдай»

Из прошлого нашей эстрады. Осенью 1922 года, в разгар нэпа, известный опереточный артист А. Кашевский открыл рядом с садом «Эрмитаж» театр-кабаре «Не рыдай».

В его труппу был приглашен и я. Театр был ночной, программа начиналась обычно в одиннад-цать-двенадцать часов ночи. И хотя театр был, несомненно, порождением нэпа — зрители сидели у нас за столиками, он все же представлял значительный интерес. Прежде всего пото­му, что он объединил группу талантливых энтузиастов: артистов, литераторов, музыкантов, художников и просто болельщиков, которые сумели создать немало оригинальных произведений эстрадного искусства.

Душой театра (особенно вначале) был фантазер и выдумщик А. Мюссар-Викентьев, по профессии врач. Среди авторов были Н. Адуев, А. Арго, В. Инбер, Н. Агнивцев, А. Мариенгоф, В. Ар­дов, В. Типот, М. Пустынин, Н. Эрдман, В. Шершеневич. Програм­му вели Г. Тусузов (ныне артист Театра сатиры) и я. «Не рыдай» продолжал традиции «Летучей мыши» и «Кривого Джимми». Программа изобиловала острыми сатирическими и гротесковы­ми сценками. Вместе с В. Инбер мы разыгрывали написанную ею малень­кую оперетту «Веселый месяц май». Оперетта была в трех дей­ствиях и продолжалась восемь минут.

В это время в  «Эрмитаже»  гастролировала известная  «отгадывательница мыслей» Жанна Дюкло с партнером. Мы с Тусузовым сделали пародию на ее выступление — «Мадам Дупло». Роль молодящейся старой дамы исполнял Тусузов, роль про­фессора телепатии — я. В ответах «Мадам Дупло» звучали от­клики на злободневные события. Из Ленинграда приехала к нам замечательная артистка Рина Зеленая. Она пела свои задорные частушки и прелестную пес­ню «Когда горит закат». В «Не рыдай» она создавала свои ма­ленькие эстрадные шедевры.

Н. Эрдман и Ю. Милютин создали две прелестные миниатю­ры — «В цирке» (ее исполняла вся труппа) и «Шумит ночной Марсель», в которой, кроме меня и Рины Зеленой, был занят М. Гаркави, бывший артист Камерного театра, а затем один из лучших конферансье. В «Не рыдай» он нашел свое подлинное призвание. Некоторое время у нас работали М. Жаров и И. Ильинский. Большой удачей было появление на сцене «Не рыдай» шу­мового оркестра с эксцентрическим дирижером Георгием Тусузовым во главе. В этой пародии было много буффонных, чисто цирковых находок, впоследствии ей бесконечно подражали. Ин­тересно, что в этом оркестре не было ни одного настоящего музыкального инструмента, кроме барабана.

Что же представляло собой наше помещение? Один из ветеранов Московского Художественного театра за­мечательный художник В. Симов оформил его под русский трактир. Сцена была выполнена в виде большого чайника, зал окаймляли русские печки (ложи). Всюду были развешаны шуточные плакаты и канарейки в клетках. Вместо официантов столики обслуживали половые в белых брюках и рубашках. По неписаному правилу в середине программы или после ее окончания непременно выступали наши гости. У нас нередко бывали А. Луначарский, В. Маяковский, Е. Гельцер, академик П. Лазарев, И. Поддубный и много других интересных людей. Незабываемое впечатление оставили импровизированные выступления одного из самых замечательных мастеров русского теат­ра В. Н. Давыдова. Под собственный аккомпанемент на гитаре он пел цыганские романсы, читал басни и показывал мимические сценки. Запомнился такой случай. Однажды ведущему программу Тусузову был задан из публики хамской вопрос. Конферансье на какое-то мгновение растерялся и не нашелся сразу, что от­ветить. И тут вдруг прогремел могучий бас Маяковского: «Ва­шей бы головой тротуары мостить!» Тусузов обворожительно улыбнулся и сказал: «Простите, гражданин, но вам уже отве­тили!»

Тон в кабаре задавал «литературно-артистический стол». Все другие столы заказывались обычно с большим трудом, хотя и стоили дорого, а завсегдатаи «литературно-артистического сто­ла» платили гроши и очень весело проводили вечера, развлекая всех зрителей. Этот стол был, по существу, «сердцем» нашего кабаре. Отту­да, как из рога изобилия, сыпались по ходу представления эк­спромты, замечания, иронические вопросы ведущему програм­му. Подлинной грозой «нерыдайских» конферансье был В. Ардов (подозреваю, что свои остроумные и каверзные экспромты Виктор Ефимович готовил даже дома). И так как мы с Тусузовым не были убеждены, что нам всегда удастся до­стойно парировать реплики Ардова и других неутомимых остро­словов, мы прибегли к своеобразной страховке. В то время как один из нас выходил на сцену, другой (вместе с А. Мюссар-Викентьевым) дежурил за занавесом. И если реплика из зала вдруг заставала конферансье врасплох, дежурные за занавесом подсказывали ему более или менее удачный ответ.

Дружеский шарж художника ДАНИ на артиста М. МЕСТЕЧКИНА

Однако каверзные реплики с «литературно-артистического стола» настолько донимали нас, что в конце концов мы вынуж­дены были капитулировать. Посовещавшись, мы предложили Ардову, как самому остроумному и «злоязычному», вести у нас программы единолично. Ардов согласился. Он облачился в купленный для него фрак и стал конферировать. Но его друзья за «литературно-артистическим столом» не дремали. В течение трех вечеров они так «измотали» его, что Виктор Ефимович отказался от конферирования и вернул фрак.

Сопровождало наши выступления трио прекрасных музы­кантов: Л. Иткис, П. Бондаренко и Я. Смолянский (кстати сказать, Бондаренко ныне профессор Московской консерватории). Они аккомпанировали всей программе на память, не имея ни единого листа нот. Каждую неделю они приходили в кабинет Кашевского и говорили одну и ту же фразу: «Александр Дмитриевич, мы просим прибавки... работа тяжелая...» Работа была действительно тяжелая, а главное, из-за отсутствия нот наше трио было фактически незаменимо. Кашевский хватался за сердце, говорил, что он от этой тройки умрет и... шел на уступки.

Большой успех программ «Не рыдай» побудил нас высту­пать не только ночами, но и по вечерам в помещении бывшего Петровского театра миниатюр. Труппа была очень перегружена: репетиции, выступления вечером, выступления ночью... Но мо­лодость исполнителей, энтузиазм, а главное, горячая любовь к своему делу помогали преодолевать все трудности. С успехом проходили гастроли нашего театра по стране. Особенно тепло принимали нас в Ленинграде. Один из предста­вителей старого «Сатирикона» В. Азов писал в журнале «Жизнь искусства»: «Нерыдайцы уезжают обратно в многоплеменную Москву. До свидания, нерыдайцы, спасибо вам... Вы талантливые молодые люди и  племя ваше — хорошее, здоровое племя».

«Не рыдай» мог бы, очевидно, еще долго жить, но мы сами приблизили его конец. Успех вскружил нам голову, и мы отка­зались от своего руководителя. Решили вести театр сами, но не сумели. Творческая жизнь стала постепенно замирать, и «Не рыдай» прекратил свое существование. И тем не менее он сы­грал большую роль в возникновении «Синей блузы», куда вош­ла впоследствии большая часть бывших «нерыдайцев».
 

МАРК МЕСТЕЧКИН, заслуженный деятель искусств РСФСР

Журнал Советский цирк. Март 1967 г.

оставить комментарий