Заметки о киевском цирке
Заметки о Киевском цирке мне хочется начать с несколько необычной детали, не имеющей прямого отношения к цирковому искусству.
I
По гранитному цоколю огромного здания с чешуйчатым, точно кольчуга богатыря, куполом стелются виноградные побеги. Сорт растения выбран на редкость удачно: гибкие лозы не требуют «поддержки» — они сами (и притом, очень крепко) присасываются к шероховатой поверхности камня. Пройдет два-три года, и здание Киевского цирка набросит на себя темно-зеленый плащ. Нетрудно представить, как это будет красиво, как преобразятся, «потеплеют» стены, укутанные узорчатой листвой.
Так вот — о виноградных побегах. Ни в одной служебной инструкции, насколько мне известно, нет предписания украшать подобным образом цирковые фасады. Очень может быть, что кому-то вообще покажется зряшной вся эта затея: декорировано здание зеленью или нет — какое это, в сущности, имеет значение? Мало у руководителей наших цирков других, более неотложных хлопот, чтобы они еще заботились о таких пустяках...
И тем не менее мне очень нравятся виноградные листья на граните киевского стационара. Видится в этом глубоко заинтересованное отношение людей к своему делу, их стремление еще более возвеличить цирк, приумножить его эстетическое воздействие на зрителей. Классическая вешалка, с которой, как всем нам известно, начинается театр, может и должна быть истолкована предельно широко: театр, равно, как и цирк, начинается со многого — с фасада и главного подъезда, с гардероба и программки, предлагаемой билетерами у входа, с лестничных площадок и интерьеров фойе.
Это хорошо понимают работники Киевского цирка. И не только Киевского, кстати. Наши цирковые стационары-новостройки в Минске, Саратове, Туле, Ярославле и других городах давно уже опрокинули бытовавшее прежде представление о цирке, как о помещении неуютном и неопрятном, где остро пахнет неприбранной конюшней и где испокон веков было заведено входить в зрительный зал в верхней одежде. Когда ступаешь сегодня по сверкающему паркету новых цирков, когда видишь, как множатся огни люстр в зеркалах просторных вестибюлей и фойе, невольно спрашиваешь себя: а куда, собственно, ты попал — то ли на представление аттракциона с участием смешанной группы хищников, то ли на премьеру чеховского «Вишневого сада»? Очевидно, именно такие ассоциации и должны рождаться, если мы всерьез вознамерились поднять общую культуру нашего цирка, поставить его вровень с другими видами зрелищных искусств.
Нет слов, люди приходят в цирк прежде всего ради тех номеров и аттракционов, которые им предстоит увидеть в программе. Но крайне важно, чтобы и до представления и во время антрактов зрителей не покидало ощущение творческой атмосферы цирка, чтобы прогулка по цирковому фойе обещала им нечто большее, нежели возможность съесть порцию мороженого или выпить стакан газированной воды. Интерес к цирку сегодня настолько велик, что мало только показывать его — надо еще и рассказывать о нем, использовать самые разнообразные средства для широкой популяризации нашего удивительного искусства.
Отрадно, что многие цирковые стационары подумывают сейчас о создании собственных музеев. Кое-где уже предприняты первые шаги: выделена специальная комната и начат сбор экспонатов в Минском цирке, объявление с просьбой сдавать материалы для будущего музея режиссеру А. Вольному вывешено за кулисами тульского стационара.
Такой музей уже более двух лет открыт в верхнем фойе Киевского цирка. Точнее, это не столько музей, сколько выставка прелюбопытнейших предметов и документов, предложенных для всеобщего обозрения. Но дело, в конце концов, не в названии. Тем более, что киевляне в данном случае и не собираются «конкурировать» с нашим основным ленинградским музеем циркового искусства, которым с большим знанием дела и любовью руководит А. Левин. Да и задачи у них разные: там серьезная научно-исследовательская работа, поставленная на солидную ногу, здесь увлеченное собирательство, коллекционирование документальных материалов, интересных прежде всего для зрителей, для широкого круга любителей цирка. Очевидно, именно так, без особых претензий и должны строиться наши выставки-музеи, призванные главным образом пропагандировать цирковое искусство.
Киевский цирк вечером
Фойе второго этажа
Фото Ю. ВАЛУЕВА
Совсем небольшую комнату занимает киевский музей, но зрители подолгу задерживаются в ней, переходя от одного стенда к другому. Многое привлекает внимание: реквизит Олега Попова, изготовленный им самим, и пролетка, которую вывозили когда-то на манеж дрессированные животные Михаила Золло, инкрустированная ручка шамбарьера Владимира Дурова и гримировочное зеркало Эмиля Теодоровича Кио, расшитый блестками костюм Юрия Дурова и папаха Алибека Кантемирова... Здесь же книги мастеров манежа, фотографии, афиши, значки — все то, что всегда приятно рассматривать, что хранит неповторимый аромат цирка...
«Главный смотритель» музея и его первейший энтузиаст — Федор Заволокин, он же главный художник Киевского цирка. Это его, в основном, стараниями собраны материалы и сделана экспозиция, он «надоедает» артистам просьбами подарить для коллекции ту или иную вещь. Впрочем, надоедать особенно не приходится: артисты, как правило, охотно ворошат свои архивы. Они любят искусство, преданы ему всей душой, и им приятно, что в Киеве так бережно собирают и хранят реликвии цирка.
Зрители, поднявшиеся в верхнее фойе, имеют также возможность познакомиться с выставкой живописных работ, подобной которой нет, кажется, ни в одном другом цирке страны. Автор этих работ — все тот же Заволокин. В основном это портреты мастеров манежа, цирковые эскизы. С некоторых пор в Киеве так заведено: приезжает артист на гастроли и сразу же получает приглашение главного художника цирка пожаловать в его мансарду «на живописный сеанс». И опять-таки никто не обязывал Заволокина писать портреты и устраивать «третьяковскую галлерею», он даже краски и бумагу покупает на свои деньги.
Или вот такой, например, факт. В свое время отдел пропаганды и рекламы советского циркового искусства разослал по стационарам комплекты фотовыставок. Получили комплект в Киеве, соответственно разместили его. Но кроме этого решили сделать свою оригинальную выставку. Нашли опытного фотографа, который изготовил серию отличных художественных портретов мастеров манежа. Портреты настолько хороши, что кое-кто из артистов слезно просил подарить ему его собственную фотографию «на память»...
Виноградные саженцы у фасада и музей для зрителей, живописные сеансы в кабинете главного художника и оригинальная Выставка фотопортретов — все это вроде внеслужебные, необязательные дела. Но, право же, хорошо, что у людей находятся время и желание для таких хоть и необязательных, но крайне полезных дел!
II
В те дни, когда я был в Киевском цирке, здесь шли праздничный пролог, посвященный 50-летию Великого Октября, и представление вновь организованного (или, точнее, воссозданного после длительного перерыва) коллектива украинских артистов. Многие номера этого представления рождены здесь же, на манеже Киевского стационара. Вообще следует заметить, что цирк в столице Украины с полным правом может быть назван постановочным цирком — тут не только «прокатывают» готовые номера и аттракционы, но и создают новые.
Тематические прологи стали все чаще и чаще появляться на наших манежах. К ним обращаются и будут обращаться впредь всякий раз, когда цирк намеревается празднично «приподнять» свою программу, сделать ее максимально созвучной знаменательной дате, всенародному торжеству, которые отмечает страна. Таких дат и таких торжеств немало впереди. И именно поэтому есть резон вернуться к прошедшему прологу Киевского цирка, сказать о тех достоинствах, которые предопределили его успех у зрителей.
За дирижерским пультом В. ПЕТРУСЬ
Идет репетиция
Тематический пролог циркового спектакля — это всегда короткое, построенное на броской и убедительной символике, произведение. В силу своей «малометражности» он требует, как мне кажется, по крайней мере двух вещей: предельно тщательного отбора сюжетно-изобразительных элементов — с одной стороны, и продуманного, логически оправданного сочетания их — с другой. Случайный «механический» подбор путь даже выразительных сцен и эпизодов, неумение найти единый образный строй сюжетно-циркового действия, единую струну эмоционального звучания приводят, как правило, к творческой неудаче. И это подтвердили наименее удачные прологи, поставленные в некоторых наших цирках. В одном из них, например, разыгрывались такие интермедии. В шутовском облачении на троне-балдахине появлялся в манеже «самодержец всероссийский» (трон опрокидывался, и царь в панике убегал за кулисы); затем шли интервенты (вслед за этим, уже в обратном направлении, проаосили их скелеты, выполненные с устрашающей анатомической достоверностью); и, наконец, выходил бесноватый Гитлер, который вдруг стремглав бросался наутек.
Все вроде бы правильно: было в нашей истории и свержение самодержавия, и разгром интервентов, и великая поба-да над фашизмом. И тем не менее все три сценки оставили зрителей совершенно равнодушными. И дело не только в том, что поставлены они были примитивно и сыграны дурно. Интермедии эти явились как бы случайным довеском к прологу, они не были продиктованы ходом его развития, не получили соответствующего эмоционального завершения. Постановщику, на мой взгляд, не удалось главное: протянуть незримую, но крепкую ниточку от одного эпизода пролога к другому, организовать и соединить все происходящее на манеже в полнозвучный мажорный аккорд, достойно открывающий праздничное представление.
Логическая стройность и завершенность действия, эмоциональное наполнение буквально каждой сцены и каждого эпизода — вот, пожалуй, то самое примечательное, что характеризует пролог Киевского цирка (режиссер-постановщик Борис Заец). В тесные рамки двенадцати минут здесь сумели вложить многое — от выстрела «Авроры» до покорения космоса, но сделали это так лаконично и точно, что весь пролог воспринимается как бы на одном дыхании, в нем нет досадных пустот и провалов, когда время идет, а действие стоит на месте.
Я затруднился бы ответить на вопрос, какие новые изобразительные средства использованы киевлянами для постановки пролога к представлению «Цвети, Советская Украина!» В том-то и дело, что средства «старые», давно известные: цирковые трюки и свет, киноэкран и пантомима, музыка и костюмы. Но использованы эти средства в их наиболее выигрышных сочетаниях, когда одно дополняет и обогащает другое — так разные краски, ложась на полотно, становятся единой по замыслу и настроению картиной.
