Жизнь клоуна Рольфа Заватта

Рольф Заватта принадлежит к семье, из которой вышло несколько поколений цирковых артистов. И прадед его, коренной итальянец, и дед, умерший в возрасте 96 лет, и отец, обосновавшийся в Сардинии, и несколько дядей — все содержали небольшие передвижные цирки и сами в них выступали.

Младший брат Рольфа, Ахилл Зеватта — клоун с мировым именем, удостоенный золотой медали Общества любителей цирка (та же награда была присуждена впоследствии Олегу Попову). Цирковыми артистами были и два других брата Рольфа и обе его сестры.

Рольф родился в 1906 году и в шестилетием возрасте уже дебютировал в отцовском цирке. Более 60 лет он выступал на аренах множества цирков в самых разнообразных жанрах: сначала как акробат-прыгун, «человек-змея», затем как вольтижер-наездник и, наконец, как клоун (соло и в дуэтах, одно время с братом Ахиллом, потом с женой Сюзанной). Наибольшую известность ему принесло амплуа музыкального эксцентрика, роль «человека-оркестра» — артист играл на доброй дюжине инструментов.

В 1963 году Рольф Заватта издал книгу воспоминаний «Жизнь клоуна», где рассказывает о своей более чем полувековой артистической деятельности.

Предлагаем вашему вниманию отрывки из этой книги.

Пятьдесят лет на арене! Полвека акробатики, эквилибристики, верховой езды, клоунады, музыки... Пятьдесят лет неустанных поисков и находок комического, всевозможных выдумок, усилий, упорного труда...

Чтобы всегда быть в форме, надо трудиться, не давая себе ни малейшей передышки: несколько дней без дела — и теряешь все, что далось ценой огромного напряжения... Прежде всего, надо сохранить гибкость и ловкость, приобретенные еще в юном возрасте с помощью упражнений. Чтобы оставаться тем персонажем, какой он воплощает, белый клоун должен быть легким, проворным, почти танцующим. Для этого есть лишь одно средство: прилежно, постоянно, изо дня в день заниматься физкультурой. И я заставляю себя каждое утро в течение минимум 40 минут проделывать все движения, входящие в так называемую шведскую гимнастику, при открытом окне, если я в своей квартире, или на свежем воздухе, если путешествую. Физические упражнения летним утром в лесу или в поле — что может быть приятнее!

В свободном уголке квартиры я установил перекладину на двух стойках и подтягиваюсь на ней; она служит и для приемов по вытяжению, которые приносят большую пользу моим позвонкам.

Профессия музыкального клоуна требует большой самодисциплины. Музыканту, как и акробату, надо всегда быть в форме; для этого он должен упражняться на всяких инструментах, развивать дыхание, подвижность пальцев, губные мускулы, добиваясь нужного звучания, виртуозного исполнения всех номеров, входящих в его репертуар. Я играю на доброй дюжине инструментов и урываю время, чтобы упражняться на всех поочередно. В своей квартире я выбираю часы, чтобы не беспокоить соседей: по утрам играю на флексатоне, окарине, джазовой флейте, дудочке, а после обеда, когда жильцов большей частью нет дома — принимаюсь за гармонь, бубенчики, трубу, саксофон, колокольчики, концертино, кларнет. Есть у меня и аккордеон с мехами, издающий звуки, когда на него садятся, и «музыкальный гусь», клюв которого снабжен резиновым наконечником, вибрирующим под моими пальцами. Конечно, на всех этих инструментах практиковаться ежедневно невозможно, но я стараюсь брать каждый из них в руки по нескольку раз в неделю.

У клоуна, особенно музыкального эксцентрика, если он добросовестно, серьезно относится к своему делу, свободного времени почти не бывает. День никогда не кажется мне долгим, мне редко удается сделать все намеченное. Между тем я интересуюсь многим, не входящим в круг моих профессиональных обязанностей. Но если клоун — не лентяй, то найдет время для занятий, вносящих в его жизнь разнообразие.

Поэтому я регулярно занимаюсь своими любимыми видами спорта: плаванием, охотой, рыбной ловлей. Особенно люблю акробатические прыжки в воду и водные лыжи, несмотря на некоторую слабость позвоночника.

Ловля рыбы удочкой — совсем другое дело: она позволяет расслабиться, дать мускулам полный отдых и восхищаться красотой природы, оставаясь в то же время настороже, готовым к рывку. Как и многие странствующие артисты, я при первой же возможности бегу на берег со спиннингом, и у французских рек нет секретов от меня.

Люблю и охоту, но, увы, когда наступает ее сезон, я почти всегда занят в цирке.

Музыка —- моя страсть. Люблю итальянские мелодии и оперы, хорошие канцонетты, венские вальсы. Мне нравится и классическая музыка, и джаз (если он не слишком разухабист) и, конечно, цирковая музыка. Она не такова, какою со представляют себе иные недостаточно осведомленные слушатели. Давно прошли те времена, когда под цирковой музыкой подразумевалась оглушительная какофония, создаваемая множеством барабанов и медных тарелок. Сейчас а цирках играют превосходные оркестры; их музыка излучает веселье и радость. Пусть, послушав ее, кто-нибудь попробует сказать, что у него не стало легче на сердце!

У меня нет времени часто бывать в театре, но это одно из самых моих любимых развлечений. Люблю комедии, которые развлекают и позволяют отдохнуть, в отличив от мрачных драм с запутанным сюжетом, заставляющим надолго погружаться в грустные думы.

Я посещал курсы комедийного мастерства и знаю, что стать хорошим актером нелегко. Все же у комиков есть преимущество перед клоунами: они исполняют написанный автором текст, в то время как на арене мы пользуемся обветшалым репертуаром комических антре и обновляем его сами, сочиняя каждый что-нибудь свое. Но в цирке плагиат — дело обычное; глядишь, то, что ты придумал, уже повторяет другой, и надо опять ломать себе голову в поисках новой эффектной репризы.

Нельзя требовать, чтобы музыкальный клоун был наделен талантом композитора и драматурга. Некоторые мои собратья по профессии пытались сами писать сценарии для своих антре, но эти попытки были неудачны, и они их бросали. Клоун должен быть клоуном, и только!

К тому же клоунские антре никогда нс имеют одну и ту же форму: они многообразны, постоянно изменяются в зависимости от индивидуальности и характера исполнителя. Поэтому мне приходится тратить свободное время на поиски трюков («гэгов», как выражаются у нас), могущих обогатить и улучшить мои выступления.

Читатель я не из обычных: люблю учебники, позволяющие мне восполнить знания, которые я не успел приобрести в школе, особенно иностранных языков. Люблю книги об авиации (проштудировал всего Сент-Экзюпери) и об охоте. Прочел очень много пьес, а басни Лафонтена часто цитирую, выступая на арене.

Не чужда мне и живопись: рисую и пишу красками для своего удовольствия, не обольщаясь насчет своих способностей.

Я — заядлый кинолюбитель и еще в 1929 году обзавелся аппаратом с пленкой шириной 8 мм, на которую снимал все, что попадалось под руку. Позже написал небольшой сценарий из цирковой жизни и сиял по нему фильм, причем, подражая Витторио де Сика, был и режиссером, и оператором, и актером, применив киносъемочный аппарат с автоматическим включением.

В другом фильме — «Дети цирка Пиндера» — отражены будни передвижного цирка, начиная с монтажа шапито и кончая его демонтажем после представления. Этот документальный фильм шел в музыкальном сопровождении с помощью магнитофоне. А прогулкой слонов цирка Пиндера я воспользовался, чтобы снять фильм «Слоны джунглей», где можно было увидеть десять толстокожих гигантов якобы на свободе.

Артисты цирков очень любили смотреть мои фильмы, в которых фигурировали сами; это помогало им оттачивать свое мастерство. Часто я демонстрировал эти фильмы сразу после окончания представления.

Но настоящим моим «хобби» был и остается авиамоделизм. Я люблю все мастерить своими руками: изготовление летающих моделей, а также демонстрация их полета доставляет мне огромное удовольствие. Я как бы возвращаюсь к дням своего детства, когда мечтал стать авиатором.

Мне очень повезло в жизни: жена разделяет мои вкусы, равно интересуется моей работой н тем, как я провожу досуг. Она не из цирковой семьи, но превосходно вола дела циркового клуба, президентом которого был известный историк и теоретик цирка Анри Тетар. Таким образом, цирковая обстановка ой не чужда; Сюзанна любит цирк и легко чувствует себя в обществе артистов. Она преподавательница музыки и сама ее пишет; вместе мы создали немало произведений для циркового оркестра. Она и выступает со мною в музыкальных скетчах и как настоящая жена клоуна заботится о костюме, а котором я выхожу на арену. А это нелегкое дело: на нем не меньше 180 тысяч блестков, и каждый день надо дюжину-другую их заменить или пришить заново — работа Пенелопы!

В издаваемом цирковым клубом журнале «Цирк во всем мире» были подведены итоги полемики, прозванной «войною клоунов». Начало ей положил мой брат Ахилл своими выступлениями по радио. Было пролито немало чернил, и многие белые клоуны — мои друзья — включились в этот спор; что касается меня, то я, не принимая его всерьез, остался в стороне и с горечью смотрел, как мои коллеги по профессии ругают друг друга, вместо того чтобы столковаться.

Исчезновение «белого» клоуна, его смерть? Нет, я не верю в это.

Достаточно вспомнить, как однажды я вместе с другими артистами, в гриме и костюме, обсыпанном блестками, медленно поднимался по широкой лестнице большого магазина (это было рекламное шествие). Мне попалась навстречу хозяйка с корзиной покупок.

— Как красив клоун, — воскликнула она. — За всю свою жизнь я ни разу не видела его так близко... Как он красив!

Конечно, ее слова относились не ко мне лично, а к тому феерическому, сказочному персонажу, который я воплощаю.

Нет, я не могу преодолеть свое неизбывное влечение к ярко освещенному кругу, покрытому желтыми опилками и окаймленному красным барьером, влечение к звукам оркестра, к сверкающим переливам красок, и все это до конца моих дней встретит радостный отклик в моей душе. Надеюсь, что еще долго буду как белый клоун и музыкальный комик забавлять всех, кто любит цирк; и в особенности — детей, чей смех и блестящие от веселья глаза служат для меня лучшей наградой.

оставить комментарий