Вильямс Труцци
В истории советского цирка Вильямс Труцци занимает почетное место. Он пришел из старого цирка. Стройный, темпераментный юноша-жокей, он вырос в первоклассного дрессировщика. Бесконечная выдумка в создаваемых номерах, ритмичность, строгая композиция конных построений — это было в классическом стиле настоящего цирка. Реквизит его был пышен, лоснящиеся крупы холеных лошадей поблескивали шашечками, головы их были украшены страусовыми перьями. Его номер был воплощением лучших традиций...
После революции конюшня Труцци была реквизирована. На его лошадях наши конники совершали героические походы.
Труцци был итальянским подданным. Он мог уехать из Советской России, как уехали многие другие. Позже он поехал на гастроли за границу, но как советский артист. Он выступал с успехом в цирках Парижа, Лондона, Брюсселя, Мадрида. Ему предлагали все новые контракты, но он вернулся в СССР. Это были годы, когда создавался новый цирк. Труцци работал в Московском цирке не только артистом-дрессировщиком. Он был не только «номером», не только хранителем традиций. Во имя нового он часто помогал их разрушать.
С 1922 года он был художественным руководителем советского цирка.
По провинции в те годы еще кочевали маленькие частные цирки и «товарищества»: в них были случайные номера, иногда неприкрытая халтура.
Сеть государственных цирков только создавалась. Москва думала о новых номерах. И не только о номерах — о программах.
Тогда впервые заговорили о будущем, о смене. МАЦИС (мастерская циркового искусства) стал предшественником школы циркового искусства.
В цирк пришли (вернее не «пришли», а их созвали) авторы, художники. Программы Московского цирка были первоклассными; в те годы мы увидели не только лучших советских артистов, но и лучшее из того, что дал западноевропейский цирк. Может быть, западноевропейских артистов было даже многовато. На арене появились наши первые национальные артисты. И во всем ощущалось влияние Труцци.
С утра до начала представления манеж был оживлен. Труцци можно было увидеть в цирке в любое время. Он следил за репетициями. Он был и выдающимся режиссером и опытным советчиком по всем вопросам, связанным с технологией цирка.
В 1928 году Труцци был одним из инициаторов возрождения водяной пантомимы. На него легла не только режиссура, но и организация этого технически сложного зрелища.
...На манеже разыгрывается пантомима, обычная цирковая пантомима с наивным сюжетом. Старый граф, предводитель черных пиратов в черной шелковой полумаске театрально кутается в плащ. Вот его настигли крестьяне. В отчаянии он бежит к бутафорским шлюзам. Зрители равнодушно смотрят на смешно размахивающего руками графа. И вдруг... гаснет свет, вспыхивают прожекторы. С высоты трех этажей обрушиваются потоки бурлящей воды, переливаясь голубыми, зелеными, розовыми всплесками.
Бассейн полон. Гул утих. На озере плавают идиллические утки, под изогнутыми мостами проплывают лодки. В воде барахтаются сброшенные туда пираты...
Душой пантомимы был Труцци. Много труда потребовала техника: трубы, баки, подогрев воды (афиши хвастливо сообщали — «Грандиозное зрелище — 50 000 ведер воды»). Надо было «выдрессировать» реквизит: мосты должны вырастать над водой мгновенно, так же быстро должны появляться лодки и даже утки.
Труцци буквально горел. Горло его охрипло, он был чуть ли не одновременно у всех выходов, сотня людей вслушивалась в свисток режиссера.
После первой очень примитивной пантомимы он загорелся мыслью создать представление современное. Так родилась «Махновщина». В водяную пантомиму были введены лошади — задача трудная, ибо малейшее ранение огромного прорезиненного бассейна — и тысячи ведер воды потоком хлынут в партер. К работе над «Махновщиной» был привлечен Виталий Лазаренко, блистательный цирковой артист, тоже одержимый в работе и тоже самозабвенно увлекающийся. Впереди была работа над пантомимой Маяковского.
Во время постановки одной из пантомим в Ленинграде разгоряченный Труцци простудился и неизлечимо заболел.
Он отдал свою жизнь цирку.
На снимке: Вильямс Труцци с дочерью
И. Уразов
Журнал «Советский цирк» август 1959
RSS 
