Азербайджанский цирковой коллектив
Родился не только новый спектакль, но и новый творческий коллектив. Начинать пришлось почти с нуля, делать все заново.
Почему? Здесь мы прервем наше повествование и вернемся почти на десять лет назад, к опубликованной в нашем журнале статье Рафаэля Шика «Размышления, которые вызвала одна программа». Вот о чем в ней говорилось.
«Талантов в Азербайджане не занимать... Как же так случилось, что старейший азербайджанский коллектив распался? Почему в родной республике на него смотрели, как на пасынка, а министерство культуры Азербайджанской ССР, вспоминало о нем только в дни фестивалей и декад азербайджанского искусства?
Здесь нам могут возразить, что цирковые коллективы, как и отдельные номера Всесоюзного конвейера, входят непосредственно в объединение Союзгосцирк Министерства культуры СССР, и республиканские министерства культуры к ним вроде и отношения не имеют. Формально да. Но разве республике безразлично как развивается сегодня самобытное, имеющее богатейшие традиции национальное искусство цирка, разве не гордимся мы тем, что на лучших аренах мира его представляют наши земляки, и Азербайджан должен иметь свой национальный коллектив».
Мы рады, что голос наш, хоть и с большим опозданием, но был услышан. И попросили нашего корреспондента в Баку Р. Шика рассказать о рождении нового национального коллектива и наиболее интересных его номерах.
ВОЗРОЖДЕНИЕ
Хорошо помню представления созданного в 1945 году азербайджанского циркового коллектива. Время было трудное, сколько ран, нанесенных войной, еще предстояло залечить, а государство не пожалело средств на создание одного из первых в стране национальных цирков. Его программа, состоявшая из трех отделений, вобрала в себя все краски яркого народного искусства. Все плясало, гудело, кружилось. И в эту картину всеобщего веселья органично вписывались выступления заклинателей змей и факиров, канатоходцев и акробатов. В заключение демонстрировалась «Зорхана», по цирковой терминологии — силовое жонглирование: шестнадцать пехлеванов-богатырей состязались в силе и ловкости.
В создании коллектива приняли участие выдающиеся деятели культуры республики: композиторы Узеир Гаджибеков, Сеид Рустамов, режиссер Солтан Дадашев, поэт Сулейман Рустам, балетмейстер Амина Дильбази. Свое искусство азербайджанские артисты с большим успехом показали на московской арене и во многих городах страны.
Храню и очень скромно отпечатанную программу другого интересного спектакля — «Мы из Баку», который в 1959 году был показан на Второй декаде азербайджанской литературы и искусства в Москве. Какое созвездие имен и талантов! Жонглер Хоеров Абдуллаев, дрессировщик буйволов и коз Исмаил Мирзоев, Мансур и Лейли Ширвани — иллюзия, художественно-акробатическая группа Назировых, канатоходцы Алихановы...
Событием в культурной жизни республики стал и поставленный в 1966 году сюжетный спектакль «Знак на скале», в котором чисто цирковыми средствами раскрывалась тема революционной борьбы трудящихся Азербайджана.
Создание любого творческого коллектива — процесс многотрудный. Но, наверно, во сто крат трудней поддерживать в уже действующем содружестве единомышленников постоянное творческое горение, стремление к совершенствованию и поиску.
Долгим оказался путь к возрождению, очень долгим: целых десять лет. Но на этот раз, надо честно сказать, руководящие органы республики, в том числе и Министерство культуры, проявили самую горячую заинтересованность. Были выделены необходимые денежные средства, сломаны ведомственные барьеры. Заказы для цирка выполняли машиностроительные заводь!, предприятия легкой и местной промышленности. Но главное — в цирк пришла талантливая молодежь, пускай не все умеющая, но влюбленная в искусство арены.
Два года шла напряженная работа, в которой вместе с Бакинским цирком участвовала на равных Всесоюзная дирекция по подготовке новых номеров, программ и аттракционов. И труд этот увенчался успехом. Спектакль «Огни Азербайджана» получился жизнерадостным, ярким, эмоциональным. Режиссерам — заслуженному артисту Азербайджанской ССР Рамизу Алиеву и Александру Городецкому — удалось добиться органичного синтеза двух начал — циркового и фольклорного. Тема спектакля, заявленная в самом его названии, ненавязчиво, без ложной риторики, свойственной некоторым тематическим цирковым программам, проходит через все представление. Это рассказ о земле, которую издревле называют страной огней, об успехах родной республики за годы Советской власти.
Трудно перечислить всех, кто принял участие в создании нового циркового произведения. Назову лишь некоторых. Народный художник Азербайджана Т. Нариманбеков нашел для оформления спектакля такие краски и цветовые сочетания, которые создают ощущение праздника и гармонии. По-цирковому броскую и очень мелодичную музыку написали народный артист республики Т. Кулиев и И. Королев. Танцы и хореографические сцены поставили заслуженный деятель искусств Азербайджанской ССР Н. Назирова, В. Саркисян, А. Шабанов.
А теперь расскажу о наиболее ярких, на мой взгляд, номерах.
ИДЕТ КАРАВАН ПОКЛОНИТЬСЯ ОГНЯМ
Номер Исрафиловых обозначен в афише и программе очень прозаично: «Верблюды на свободе». И еще — «Па-де-де». Названия мне кажутся неудачными. Я бы придумал ему какое-нибудь красивое, возвышенное название. Нет, с профессиональной точки зрения тут все верно. Есть такой номер в дрессуре — «свобода», когда животные выполняют волю стоящего рядом дрессировщика. И «Па-де-де», буквально — танец вдвоем (в данном случае на верблюде), тоже старинный жанр. Наталья и Эрик Исрафиловы соединили оба номера в один, и получился маленький аттракцион, в котором есть и романтика, и лиризм, и улыбка.
Наталья и Эрик Исрафиловы
Его сценарий не раз переделывался. Исрафилов хотел, чтобы все делалось в современном ритме и верблюды скакали во весь опор. Это только кажется, что они неповоротливые, медлительные животные. На самом деле, прыти в них хоть отбавляй. Однажды он прочитал в «Правде» корреспонденцию из Бейрута о верблюжьих бегах. «Корабли пустыни» могут развивать внушительную скорость, и ставят на них призы, как на скаковых лошадей.
Темп, прежде всего темп — решил Эрик. Кое-кто засомневался: так в цирке с верблюдами не работают. А ему и не надо, чтоб было, как у других. Пусть будет так только у него одного.
Однажды на репетиции Исрафилов сказал мне:
— Знаете, какой я хочу сделать выход? Появлюсь в воздухе и полечу над караваном. Оригинально, а?
— Как добрый гений, указывающий путь?
— Ну, это кто как воспримет. Скорее — ищу избранницу. Опущусь к Наташе, которая будет на ведущем верблюде, — тут и начнется наше «Па-де-де». Я ведь воздушный гимнаст, почему не использовать полет?
Как гимнаста я знаю Исрафилова давно. Номер у него сильный. По цирковой терминологии его можно определить так: отрывной вольтиж в петле. Но это определение мало что скажет неискушенному человеку. Номер нужно видеть. Представьте себе подвешенную под самым куполом легкую металлическую конструкцию, нечто вроде опущенной вниз стрелы. На ней и выступа нет, чтоб можно было притулиться, дух перевести. И вот, закрепив одну ногу в петле на снаряде, а другой опираясь в его тело-стрелу, Эрик в горизонтальном положении («флажок») бросает партнера и ловит его то за руки, то за ноги. Серия сложнейших трюков складывается в законченную композицию.
...За дрессуру Исрафилов взялся позже. Вместе с Наташей Савкиной решил сделать свой «семейный» номер. Семейный не значит семейственный. Наталья Савкина, выпускница циркового училища, была участницей прекрасного трио Авдеевых, демонстрировавших аттракцион «Семафор-гигант». Лучшей партнерши, чем Наталия, для «Па-де-де» и придумать было нельзя.
Вначале артисты с помощью режиссера Валерия Федорова подготовили и выпустили на манеж четырех верблюдов, потом, когда вошли в азербайджанский коллектив, пополнили свой караван молодняком.
Помню, пришел я утром в цирк, когда Исрафилов только что вернулся из Калмыкии.
— Посмотрите, каких красавцев привез, — сказал он и повел меня на цирковой двор, где под навесом стояли двугорбые бактрианы, — только не подходите слишком близко.
Гордые и величественные, верблюды поглядывали на мир с высоты своего роста хладнокровно и снисходительно. Прошло немного времени и Исрафилов уже гонял своих полудиких питомцев по кругу манежа. Легкий ветер обдувал амфитеатр, когда бежали все девять двугорбых красавцев.
— Головы держать, головы! — кричит дрессировщик, и животные синхронно кладут морды на шею друг другу. Потом учатся делать поклоны, ползать по-пластунски, кружиться на одной ноге и еще многим другим цирковым премудростям.
Кроме Наталии Эрику помогает двенадцатилетний Октай, их сын. Для него специально придумали шуточную сценку с Низкорослым черным верблюжонком по кличке Гянджа. Этому забавному, непохожему на своих собратьев животному кажется на роду было написано стать комиком. Нельзя удержаться от улыбки, когда Гянджа неуклюже резвится на манеже, гоняется за униформистами, слушается только Октая.
Сроки подготовки номера были жесткие, Каждый день на доске объявлений вывешивался плакат: до премьеры осталось столько-то дней. Вот уже стали вырисовываться отдельные фрагменты номера. Эрик даже продемонстрировал свой полет над караваном. По-моему, получилось здорово. Но он постоянно был недоволен собой, и эта его нервозность передавалась другим. А однажды у него и вовсе руки опустились: никто не брался сплести из обыкновенной соломы панно — жесткое покрытие для верблюда.
Директор коллектива Акиф Фаталиев, грузный, но очень расторопный человек, обошел десятки разных предприятий — нигде не брались за изготовление изделий из соломы. Только
улыбались в ответ: какое, мол, нынче тысячелетие на дворе) И тогда Исрафилов вспомнил про свою тетушку. В ближайший свободный день съездил в село. Старая женщина с полуслова все поняла.
— У нас говорят: человека узнают по прозвищу, а верблюда по седлу, — воскликнула Зоробаны-биби и повела племянника в сарай, где возвышалась гора отборной соломы. Предназначалась она для саманного домика, но тетушка щедро отделила от нее часть для Эрика. Потом разыскала совсем уже дряхлого погонщика-сарвана, который был очень рад, что кому-то вдруг понадобилось его умение. Все вместе, жгут за жгутом, и сплели они отличное панно.
А от полета над караваном все же пришлось отказаться. Не было у него еще четкого логического обоснования. «Вот когда оно будет, тогда — пожалуйста»,— настоял Федоров. Эрик доверял своему режиссеру и согласился с ним. Хотя, конечно, было жаль: каждый трюк — это месяцы работы.
Зато на премьере зрители не жалели аплодисментов. Они сразу оценили необычность и красочность номера. Они соскучились по цирковой романтике и экзотике. А тут сразу дохнуло жаром раскаленной пустыни. Желтый круг арены, оранжевый блеск восточных костюмов и несущиеся галопом золотошерстные верблюды. Никто еще с ними не работал в таком вихревом темпе. В акробатическом адажио Эрик и Наталия продемонстрировали удивительное изящество пластического рисунка и музыкальность. Переход к комической дрессуре происходит легко и естественно. На репетициях, знаю, Эрик очень старался, чтоб не было видно «швов» между отдельными фрагментами, и это ему удалось.
Через несколько дней после премьеры я зашел к Исрафиловым в гардеробную. Эрик уже отработал воздушный номер и в ожидании выхода с верблюдами рисовал эскиз нового оформления форганга: на ватмане узнавалась часть бакинской крепостной стены с ее зубцами, арками, бойницами.
— Сколько, если б вы знали, еще хочется доделать, переделать, — сказал он, показывая набросок.
— Но ведь главное уже сделано и, судя по реакции зрителей, — неплохо.
— Что вы, — Эрик посмотрел на меня как на совсем наивного человека. — Главное — впереди.
ОЖИВШИЕ ФРЕСКИ
Однажды, когда вопрос о создании азербайджанского циркового коллектива еще только решался, главный режиссер цирка Рамиз Искандерович Алиев, зная мое пристрастие к библиофильству, спросил, нет ли у меня какой-либо книги о Гобустане. Такая книга нашлась, и я подарил ее режиссеру. Это был богато иллюстрированный альбом, изданный в Баку в начале семидесятых годов. «Есть такая земля Гобустан, — писалось нем. — Здесь священная колыбель нашего искусства... здесь обитель, где окаменело Время».
Наскальные изображения людей и животных периода палеолита, древнейшие каменные письмена и узоры в этом уникальном музее под открытым небом, расположенном в шестидесяти километрах от Баку, давно уже привлекают внимание не только ученых и туристов со всех концов света, но и поэтов, композиторов, художников, вдохновляя их на новое творчество.
Теперь настал черед цирка. Но возможно ли его средствами выразить такие понятия, как бесконечность Времени и глобальность Вселенной, как нетленность красоты и мгновенность человеческого бытия?
Я смотрю феерический воздушный номер канатоходцев «Фрески Гобустана» и, по мере того как развертывается действие, все больше попадаю под его обаяние. Собственно говоря, действия как такового, то есть с фабулой, которую можно было бы пересказать, и не было. Но было ощущение сопричастности с тем, что происходило в цирковом поднебесье, где ожили древние фрески. Словно освободившись из каменного плена, герои фресок в сиянии мириадов звезд упорно пробивались к цели в безбрежном пространстве мироздания. Гасли, исчезали во мраке, будто в глубине веков, и снова вспыхивали.
Но тут я вынужден спуститься с цирковых высот на землю, чтоб рассмотреть из каких разрозненных деталей сложилась так понравившаяся мне законченная картина. Ах какое же это неблагодарное дело — анатомировать произведение искусства. Постараюсь свести это скучное занятие к минимуму и побольше рассказать о тех, кто заставил нас сопереживать и любоваться чудесным зрелищем.
Из всех участников номера лишь руководитель его, Игорь Чижов, имел опыт работы на канате. Начинал в знаменитой труппе «звездных канатоходцев» Волжанских, потом был у Быковских, а последние годы, до ухода в армию, работал в прекрасном ансамбле чечено-ингушских джигитов Нугзаровых. Но о канате не забыл, мечтал сделать собственный номер. Кто привык к высоте, не так-то просто от нее отвыкает. И когда вернулся с армейской службы, с радостью откликнулся на предложение включиться в создание нового циркового произведения для азербайджанского коллектива. Вошел в него вместе с женой Наталией.
Оба они окончили Волгоградский институт физкультуры, оба мастера спорта СССР, Игорь — по акробатике, Наталия — по гимнастике.
Будущие участники номера, который два года готовился Всесоюзной дирекцией в Москве, подбирались очень тщательно. Главный критерий — хорошая спортивная подготовка, артистизм. Назову всех: супруги Ирина и Валерий Елизаровы, однокашники Чижовых по институту, тоже мастера спорта, а Валерий еще и чемпион мира по акробатике. Из спорта пришли бакинцы Аслан Абдуллаев и Олег Кочарян, Светлана Минина, а Татьяна Жабина окончила цирковую студию в Ташкенте. Коллектив подобрался интернациональный, дружный, сцементированный общей идеей и желанием сказать свое слово в древнейшем жанре циркового искусства. А идеей этой заразил молодых артистов Рудольф Анатольевич Гранидер, режиссер номера. Одержимый в работе, мастер преподал молодежи живой урок того, как надо относиться к любимому делу. Порой не хватало рабочего дня для репетиций, но никто не спешил: трюк должен получиться из десяти раз — десять.
Обычно канатоходцы работают с лонжей, страхующей их во время исполнения опасных трюков, но нередко и сковывающей их движения. На этот раз артистам ничто не мешает: вместо лонжи в номере применена сетка. И идут они по стальному канату свободно и раскованно, стремясь языком трюка и хореографии (балетмейстер заслуженный деятель искусств Азербайджанской ССР Налия Назирова) передать пластику наскальных рисунков Гобустана.
В некоторых номерах, чтоб подчеркнуть опасность момента и пощекотать нервы зрителям, канатоходцы преднамеренно, будто оступаясь, делают ложные движения. В «Фресках Гобустана» стиль совсем иной. Главное — подчеркнуть эстетическую сторону номера, его легкость и красоту. А сложность — она и так видна. Весь зал притихает, когда двое исполнителей со стоящими на плечах партнершами идут навстречу друг другу, причем один ступает по канату, а другой по натянутой чуть повыше веревке. Эти две параллельные струны раздвигает всем своим могучим телом еще один участник номера, давая таким образом возможность обеим парам благополучно разойтись в противоположных направлениях. Трюк этот, как и многие другие, «авторский», никем больше не исполняется. Нельзя не отметить еще один очень важный компонент номера — музыку. Она написана известным композитором, народным артистом Азербайджанской ССР Тофиком Кулиевым. Написать такую музыку мог человек не только хорошо знающий специфику цирка, но и искренне любящий его. Я часто встречал композитора на репетициях, видел, как он переживает за каждого исполнителя. Однажды, когда мы сидели рядом, Тофик Алекперович восторженно шепнул: «Вот увидите, их обязательно пошлют на всесоюзный конкурс, а, может, даже и в Монте-Карло». Признаться, я не был так оптимистически настроен. Мне показалось, что в номере все-таки недостаточно раскрыта тема, заявленная в названии, не для всех трюков найдена образная форма, окрашенная национальным колоритом. Я высказал свое мнение руководителю номера Игорю Чижову.
— Может, это потому,— согласился он,— что номер готовился далеко от Баку, не все успели даже побывать в Гобустане.
В ближайший понедельник, когда в цирке был выходной, Игорь ранним утром тихо, чтоб никого не разбудить, встал и отправился в этот заповедный уголок земли. Приехав, он долго бродил меж скал, всматриваясь в каменную вязь рисунков, которые не смогли стереть ни вековые порывы буйного ветра, ни тысячелетние атаки жгучего солнца. И ему вдруг показалось, что он идет не по узкой тропинке, петляющей меж камнями, а по вытянутому в струнку канату, устремленному из прошлых веков в будущее.
В обратную дорогу он собрался, когда солнце было уже высоко в зените. Гобустан провожал его вечной тишиной.
— Ну, как? — спросил я Игоря, встретив его через несколько дней в цирке. — Понравилось в Гобустане?
— До сих пор нахожусь под впечатлением.
Забегая вперед, добавлю, что воздушная акробатическая сюита «Фрески Гобустана» была вскоре удостоена первой премии на Втором Всесоюзном конкурсе цирковых номеров.
Прав оказался старый маэстро...
Скажите, если бы популярная рок-группа выступала в одном городе два месяца подряд, осаждала бы билетную кассу длинная очередь? Не уверен. А вот в цирке одна программа работает два месяца и дольше. И на спектаклях «Огни Азербайджана» зал в течение двух месяцев был всегда полон. И билеты на представления достать было трудно...
Рафаэль ШИК
оставить комментарий
RSS 
