Человек идет по канату

И не просто идет — вот он в головокружительном трюке, перевернувшись в воздухе, вновь встает на канат, затем пускается в пляс или совершает смелый прыжок.

Казалось бы, трюки сложные, интересные, но нередко бывает так, что зрители встречают их с некоторым холодком. И это закономерно: то, что поражало зрителей вчера, сегодня уже не произво­дит прежнего впечатления. Значит, ка­натоходцы и эквилибристы на проволоке, как, впрочем, и мастера других жанров, должны постоянно усложнять свой ре­пертуар.

Особенно повышаются требования к артистам этого жанра сейчас, когда их номера встречаются почти в каждой цирковой, а иногда и в эстрадной программе. Только в системе «конвейера» Союзгосцирка насчитывается сорок но­меров канатоходцев, эквилибристов и танцоров на проволоке. К сожалению, многие из них однотипны, что, видимо, и вызывает разговоры о том, что жанр заштамповался, устарел, что ничего но­вого внести в него уже нельзя, что из­жила себя сама аппаратура. Попробуем разобраться, насколько справедливы эти упреки.

Сначала об однотипности. Нельзя считать однотипностью то, что все канатоходцы работают на одинаковых аппа­ратах. Канат — рабочая площадка для артиста, как подмостки сцены — для танцоров. Танцоров ведь никто не упре­кает в том, что все они танцуют на де­ревянном полу. Впрочем, сам трос дале­ко не всегда одинаков: он то натянут подобно струне, то свободно свисает, то, оснащенный амортизаторами, подбра­сывает исполнителя, как пружина.

Однотипность, таким образом, — не в аппаратуре, а в самой работе, в репертуаре артистов. Действительно, из 17 но­меров эквилибристов на проволоке, которые есть в нашем «конвейере», 16 танцевальных и только один — под руководством Б. Страшного — эквили­бристический. Но и он не представляет «чистого», классического эквилибра. Ар­тисты выступают с шестом-балансиром, который обычно применяют канатоход­цы, работающие на большой высоте. А ведь номер Страшных партерный и потому длинный шест, используемый ими, выглядит неуклюже, лишает ис­полнение трюков должного эффекта.

Элементы классического эквилибра используют в своем новом номере Рожковы и некоторые другие артисты.  Но можно с уверенностью утверждать, что классический эквилибр, равно как и ак­робатика, почти начисто исчезли из ре­пертуара исполнителей. Танцы пришли на манеж советского цирка с появлением номеров Якутских, Артемьевых, Оскал-Оол. Исполнение на проволоке характерных и народных танцев имело большой и вполне заслу­женный успех у публики. В свое время заслуженная артистка РСФСР В. Сербина подготовила своеобразную хореографи­ческую сюиту из танцев народов СССР. Позже появился классический танец на проволоке, первой исполнительницей которого была заслуженная артистка РСФСР Н. Логачева. У нее нашлось не­мало последователей.

Спора нет, выступления танцоров на проволоке выглядят эффектно и краси­во. Но слишком большое количество по­добных номеров, в том числе и средних, подражательных, приводит к однообра­зию. Достаточно вспомнить хотя бы танец «Яблочко», который с легкой руки Якутских, кочевал из номера в номер. А разве мало в современной хоре­ографии танцев, заслуживающих того, чтобы перенести их на проволоку. Некорые актеры переносят на проволоку танцы из современных балетов, а арти­стка И. Абакарова, например, исполняет эффектный национальный танец на пы­лающей проволоке (применен так назы­ваемый «холодный огонь»).

С другой стороны, нельзя мириться с тем, чтобы жанр эквилибра на проволоке имел столь однобокий, танцеваль­ный характер. Нужно восстановить клас­сический эквилибр, вводить в репертуар акробатические трюки. В тридцатых годах Александра и Ру­дольф Славские демонстрировали на свободной проволоке новаторский номер. Затем появилось еще несколько испол­нителей, работающих на подобной аппа­ратуре. Позже на свободной проволоке стал выступать и Олег Попов — ныне народный артист РСФСР. И опять при­ходится говорить о том, что пользую­щийся большим успехом номер Попова породил множество «двойников». При­чем копировались не только трюки та­лантливого артиста, но даже его клетча­тая кепка. А результат? То, что вначале выглядело оригинально, свежо, само­бытно, — стало шаблоном, штампом.

Большие возможности таит в себе так называемый шпрунгканат. У нас выступают на нем лишь народный артист ДАССР К. Меджидов, снискавший славу лучшего акробата на канате, и молодой исполнитель Г. Новодеев, который гото­вит сейчас новый номер на «ломающей­ся» мачте. Теперь несколько слов о канатоход­цах. Говоря о них, нельзя не упомянуть советских артистов Свириных, затмив­ших славу своих иностранных коллег; Тарасовых, впервые продемонстрировав­ших новый исполнительский стиль; Хибиных, внесших в свой номер элементы сюжета, как бы превратив традиционные мостики в палубу боевого корабля. К со­жалению, это были не только первые, но и последние воздушные номера на канате. В дальнейшем все канатоходцы, включая Хибиных, стали переносить свои номера в партер. Истинно роман­тический, героический жанр воздушных канатоходцев постепенно исчез из про­грамм.

Сейчас выступают под куполом, при­чем на наклонных канатах, лишь Вол-жанские и Магомедовы. Заслуженный артист РСФСР В. Волжанский в 1958 го­ду создал новый аппарат. Во время представления один из мостиков начинал плавно подниматься вверх. Это по­зволяло демонстрировать трюки на гори­зонтальном и наклонном канатах. Важно отметить, что техническое достижение не подчеркивается исполнителями — на первом месте у них всегда артистич­ность. Аппарат похожей конструкции сделал и народный артист Дагестанской АССР М. Магомедов. Принцип такого же аппарата использовали в партере ар­тисты Тереховы.

Отдельно надо сказать о канатоход­цах национальных республик — их выступления имеют свой неповторимый облик. Тридцать лет назад в цирк при­шла труппа дорвозов под руководством Игамберды Ташкенбаева. В номере Ташкенбаевых бережно сохранено национальное своеобразие этого подлинно народного зрелища. Вслед за узбекскими канатоходцами на арене появились да­гестанские мастера из аула Цовкра — Рабадан Абакаров, Яраги Гаджикурбанов, Магомед Загирбеков и Сабирулла Курбанов (после войны Абакаров и Гаджикурбанов создали самостоятельные номера).

В номере Яраги Гаджикурбанова ар­тист М. Иванов исполнял рекордный трюк — нес по канату перш, на конце которого стояла партнерша. Несколько лет назад, сделав самостоятельный но­мер, Иванов усложнил трюк, и теперь поднимается с першом по наклонному канату. Абакаров, руководитель труппы Цов­кра, достиг в своем номере феноменаль­ных успехов. На праздновании 800-летия Москвы он показал столичным зрителям новое достижение — подкидную доску на канате. С доски, отбиваемой одним из артистов, взлетал другой и после задне­го сальто приходил на плечи нижнему. А затем он сам принимал с доски ар­тиста, исполнявшего в воздухе двойное сальто. Сейчас состав труппы почти полностью обновлен — аул Цовкра попол­нил ее молодыми исполнителями.

Канатоходцы Алихановы — лезгины. От отца — Р. Алиханова, начавшего вы­ступать в цирке с 1935 года, они унаследо­вали интересный национальный номер, в котором было скольжение в тазах по проволоке, танец «лезгинка» и т. д. Поз­же молодежь усовершенствовала номер, который сейчас по сложности исполняе­мых трюков занимает одно из первых мест. Артисты демонстрируют прыжок с колонны из трех человек на плечи стоя­щему впереди партнеру и т. д. Участни­ки номера молоды, и можно не сомне­ваться, что они добьются новых успехов.

С организацией цирка «Ереван» в него пришли армянские канатоходцы Г. Григорян и Н. Манукян, работавшие вначале вместе. Затем Григорян подгото­вил номер с С. Минасяном. Артисты соз­дали любопытные образы бродячих ка­натоходцев. В номере были и сложные трюки: Г. Григорян переносил партнера через переходную лестницу, установлен­ную на канате; ехал по канату на моно­цикле, держа за поясом перш с партне­ром в стойке и т. д. К сожалению, этот хороший номер распался. Итак, несколько республик дали со­ветскому цирку самобытные номера на канате. Выглядят они бесспорно инте­ресно и ярко. Но, размышляя над буду­щим этого жанра, мы не должны и тут терять чувство меры, чтобы уберечься от возможного повтора и однообразия.

Давайте теперь посмотрим, в какой мере может внести разнообразие новая аппаратура. Тут мне хочется напомнить об аттракционе, созданном в годы вой­ны,— «Семафор-гигант» в исполнении заслуженных артисток РСФСР сестер Кох. По форме аппаратуры, на которой они работали, их вряд ли можно назвать канатоходцами, но то, что они проделы­вали на ребре гигантского семафора, имело непосредственное отношение к этому жанру. Сестры Кох доказали, что традиционную аппаратуру канатоходцев можно и должно совершенствовать и ее размеры, если они помогают артистам полнее раскрыть свое мастерство, не должны  смущать.

Однако поиски нового, основанные на изобретении аппаратуры, иной раз заводили в тупик даже опытных мастеров. Например, появилась тенденция к уве­личению числа канатов: возникали даже планы соединения четырех и более ка­натов. Причем в некоторых случаях партнеры, исполняя трюки на парал­лельных канатах, должны были все вре­мя держаться за руки. К чему это при­вело? Кроме того, что артист «терялся» в путанице канатов, устранялся основной элемент искусства баланса — умение со­хранять равновесие на одном тросе. Оригинальное, на мой взгляд, направ­ление в развитии жанра наметило изобретение талантливого экспериментато­ра Н. Чумакова — «Балансирующая про­волока». Вначале артист сконструировал действующую модель аппарата: прово­лока, которая управляется ассистентом, скрытым в одном из мостов, «сама» удерживает исполнителя в равновесии. Мне могут заметить: но тут тоже сво­дится на нет искусство баланса. В дан­ном случае дело обстоит не так просто. Аппарат, создавая иллюзию идеального баланса, помогает артисту чувствовать себя устойчиво, и это освобождает его от необходимости уделять основное вни­мание соблюдению  равновесия.  Он может исполнять на проволоке необыкно­венные для этого жанра трюки: стоять «руки в руки» поперек проволоки -или одной рукой на тросточке, переносить перш с партнерами и т. д. И все это де­лается без шеста, без веера. Короче го­воря, мог получиться интереснейший но­мер. Мог, но не получился: лишенные творческой и организационной помощи участники номера так и не смогли из­готовить   аппарат.

Артист Н. Щеголев заставил свою проволоку вращаться вокруг манежа, а эквилибрист М. Лалашвили сделал двойную вращающуюся проволоку. Среди других усовершенствованных видов аппаратов была проволока, двигающая­ся в продольном направлении, как лента транспортера. На ней выступали арти­сты Курзямовы (Орландо). Они, однако, не использовали в полной мере больших возможностей этого аппарата. Хочется предостеречь: не следует возлагать слишком много надежд на но­вую аппаратуру. Техника в цирке хо­роша лишь тогда, когда позволяет пол­нее и глубже раскрыть творческие воз­можности   исполнителя.

Поиски нового должны вестись одно­временно и по пути изобретения аппа­ратуры и по пути оригинального режис­серского решения. Эквилибристам на проволоке нужно подумать о восстанов­лении классического эквилибра, канато­ходцам— о создании воздушных номе­ров. Кстати, следует обратить внимание на злоупотребление лонжами, которые порой выполняют у нас не только свои прямые функции страховки, а служат некоторым артистам средством, помо­гающим исполнять неосвоенные и до конца неотшлифованные трюки. Замечу кстати, что в этом году выпускается оригинальный номер «Воздушный кана­тоходец» в исполнении народного арти­ста Дагестанской АССР Г. Курбанова. Вместо лонжи безопасность артиста бу­дет обеспечена небольшой сеткой.

История говорит: более двадцати ве­ков выступают канатоходцы, восхищая зрителей своим ярким и мужественным искусством. И жанр этот, конечно же, не состарился, не исчерпал себя. Важ­но — не идти проторенными путями, не повторять то, что уже найдено. Откры­вать все новые и новые возможности в этом жанре — радостная творческая за­дача канатоходцев и эквилибристов на проволоке.
 

С. БЕНЗАРЬ, режиссер

Журнал Советский цирк. Июль 1966 г.

оставить комментарий