Дирижера цирка волнует многое

Шел третий час репетиции. Музыканты устали. Изрядно утомился и я. Сказал коллегам: «Пройдем музыку к номеру акробатов на батуде Звягиных и сделаем небольшой перерыв». Я предполагал, что много времени для этого не потребуется. Знал: музыкальное оформление новое — сделано в Сочи в начале 1973 года.

За свое легковерие был немедленно наказан. Раскрыл дирекцион (партию основного инструменте оркестра) и, не веря своим глазам, прочитал: «Слушай как играют ребята и внемли!» И это «место четкого, грамотного конспекта партитуры с точными указаниями, где и какая группа инструментов вступает! Такая вот, с позволения сказать, шуточка в самый разгар подготовки премьеры, когда времени а обрез, а нервы от массы неурядиц и без того у всех на пределе.

Каждому цирковому дирижеру знакомо состояние напряжения, вызванное необходимостью з кратчайший срок подготовить музыкальное оформление всего спектакля. Надо разучить полсотни произведений, успеть отрепетировать с артистами.

Должен сказать откровенно, что репетировать, к нашему большому сожалению, удается лишь с теми, чьи номера тесно связаны с музыкой, — наездниками высшей школы верховой езды, музыкальными эксцентриками, танцовщицами на проволоке. С остальными же "репетиция" частенько происходит, как это ни парадоксально, во время премьеры по тем репликам, которые подают артисты с манежа. Почему это случается? Да потому, что ноты оркестр получает за день-два до премьеры, а иногда и за несколько часов до нее.

Получая ноты очередного номера, я всегда удивляюсь: музыка написана не вчера и не позавчера, многие дирижеры работали над произведением, но, как правило, никаких следов этого на нотах но обнаружить.

Вот дирижер выслушал артиста, запомнил все его просьбы — откуда начинать, какие сделать купюры и прочее. Трудно ли внести пометки? Однако их нет. И в каждом новом городе, каждый дирижер псб начинает сначала, напрасно растрачивается труд и время. Обидно это. Отчего такое равнодушие и невнимание к работе и к своим коллегам?

Хорошо написанные ноты необходимы. Нужны грамотные дирекционы. Пишу «грамотные» и горько улыбаюсь. Пока это остается нашей голубой мечтой. Чаще приходится репетировать по партиям трубы или гитары, а редко встречающиеся дирекционы, увы, довольно примитивны: выписана лишь мелодия. Дирижер вынужден репетировать только по слуху, много времени тратить на проверку аккордов.

Да, в очень сложные условия поставлен дирижер цирка. Вспоминаю, с какой радостью и я и музыканты встретили приказы Союзгосцирка, направленные на улучшение музыкального оформления представлений. Один из приказов дает мне право не принимать ноты, если они вручаются позже, чем за три дня до премьеры. Хороший приказ! Но как практически его выполнить?  Стать на букву закона? Но это значит сорвать премьеру. И дирижер вынужден нарушать приказ, переутомлять музыкантов, лишь бы успеть разучить все произведения.

Нередко в этой гонке поступаешься своими принципами. Ясно сознаешь, что та или иная пьеса не только не подходит номеру, но даже вступает в противоречие с его содержанием, стилем и характером работы. Говоришь об этом артисту, а он обижается — в другом цирке играли, а вы не можете. Что делать? Приходится играть то, что просят. И все из-за недостатка времени.

Здесь, право, не грех вспомнить еще об одном хорошем приказе Союзгосцирка: о расчетных книжках наряду с трюковым репертуаром должен быть указан и музыкальный. Однако прошло достаточно времени, а репертуарно-художественный отдел так и не составил списков утвержденного музыкального оформления всех номеров. А коль этого нет, то некоторые артисты подбирают понравившуюся им музыку, нисколько не тревожась, что произведение ни з малейшей степени не соответствует их номеру, стилю, костюмам.

В майском номере журнала была помешена статья главного дирижера Московского цирка Н. Соколова «Что волнует циркового дирижера». Рассказывая о делах столичного Дворца искусства, Н. Соколов затронул и ряд проблем, касающихся так называемых периферийных цирков. Он заговорил об этом очень своевременно. Действительно, с различными трудностями в работе, с недостатками музыкального оформления сталкиваешься на каждом шагу. Я беру на себя смелость продолжить этот разговор и проиллюстрировать свой рассказ вполне конкретными примерами.

В основу музыкального оформления интересного аттракциона народного артиста РСФСР Ивана Рубана положены русские народные мелодии. Что ж, хорошо! Русские напевы полностью соответствуют образу, создаваемому артистом. Плохо иное. Когда животные появляются в клетке, оркестр играет песню «Едут новоселы», которая была своеобразным гимном целинников.

К сожалению, это далеко не единственный случай: популярные мелодии вызывают у зрителей совершенно определенные ассоциации, а то, что в это время происходит в манеже, полностью их разрушает. Бывает иногда и так: погрузневшая дрессировщица собачек выступает под мелодию популярной песенки... «Королева красоты». При таком отношении к музыке проигрывают артисты, проигрывают зрители, проигрывает цирк.

А можно ли мириться с тем. что одна и та же пьеса звучит подряд в двух-трех программах? Предположим играли пьесу для группы акробатов. В новой программе год эту музыку выступает классический жонглер или манипулятор. Так бывает довольно часто. Почему? Дело з том, что репертуарный отдел отрешился от комплектования нотных библиотек в цирках. За год в Запорожье не прислали ни одного произведения. Не думаю, что иным циркам повезло больше. Поэтому каждый дирижер выкручивается как может. Сам переписывает произведения, создает библиотеку. Чаще всего примитивную. Оттого и звучат случайные увертюры, антракты, однотипные произведения. В большом ходу так называемые бродячие мелодии. Приехал артист. Нот у него нет. Просит: «Маэстрочко, сыграйте что-нибудь». Не очень взыскательный дирижер, к тому же находящийся в цейтноте при подготовке новой программы, чтобы облегчить жизнь и себе и музыкантам, охотно играет пьесу, которая вся еще на слуху. Или артисту понравилась какая-то мелодия а программе, и ом просит музыкантов, чтобы ему ее переписали. Так растет музыкальное однообразие.

В одной программе столкнулись канатоходцы Ивановы и эквилибристы на переходной лестнице Фурмановы. И у тех и у других один из фрагментов музыкального оформления — «Романс» Шостаковича. Кто кому должен уступить? Мирить, поверьте, в таких случаях очень нелегко. Неблагодарная миссия у дирижера. А мне известно, что этот же «Романс» входит в музыкальное оформление аттракциона народного артиста СССР Евгения Милаева. Все это не столь безобидно, как может показаться на первый взгляд. И дело не только в распрях между артистами. Вопрос куда серьезнее. Чтобы цирковое представление в целом становилось произведением искусства, каждый номер должен отличаться индивидуальностью и своеобразием, в том числе и музыкальным.

Желательно, чтобы для каждого сложившегося номера была специально написана музыка, которая помогала бы глубже раскрывать замысел данного произведения. Но эта дорогостоящая мера даст должный эффект лишь в том случае, если репертуарно-художественный отдел будет осуществлять за этим строжайший контроль, если, наконец, музыкальный репертуар будет закреплен за номерами.

Выступая в Запорожье, воздушная эквилибристка Алла Лазаренко не только отстаивала случайный подбор пьес в качестве музыкального оформления номера, но и требовала, чтобы их играли быстро, в то время как музыка написано композитором в медленном темпе. Для исполнительниц акробатического этюда А. Рейлянд и М. Краукле была написана музыка. Артистки от нее отказались. И вот эта музыка передана Айшат и Ахмеду Абакаровым, чей номер и по стилю, и по форме, и по содержанию принципиально отличается от того, для которого было создано данное музыкальное произведение.

Я уверен, что музыкальное оформление для аттракциона Эмиля Кио не только не подойдет какому-либо аттракциону другого жанра, но даже для Игоря Кио будет чужеродным. А произведение, написанное для жонглера Майи Рубцовой, у которой каждый трюк, каждое движение укладывается в музыкальную фразу, никак нельзя исполнять для номера другого артиста.

Казалось бы, вопрос ясен. А что происходит на практике? У эквилибристов Шидловских в финале использована пьеса «Метроном». И эта же пьеса является составной частью музыкального оформления аттракциона Игоря Кио и исполняется, когда под куполом разваливается ящик. Из его же оформления пьеса «В новом цирке» была размножена и разослана по циркам. Будет ли после этого свежо и оригинально выглядеть аттракцион известного иллюзиониста?

Подобных фактов можно привести бесчисленное множество. Где же выход? Мне кажется, выход в том, чтобы как можно тщательнее выполнялись все приказы Союзгосцирка. Необходимо а кратчайший срок перестроить музыкальное оформление всех номеров и аттракционов, закрепить за ними музыку и запретить артистам частным путем приобретать ноты. Я надеюсь, что создание постоянных программ даст возможность создать специальное музыкальное оформление, присущее только этому коллективу, и тогда можно будет действительно говорить о музыке, написанной специально к спектаклю. Коллектив сможет иметь два экземпляра нот (как, например, уже сейчас имеет цыганский и некоторые другие коллективы), и один из них пересылать заранее в цирки, где предстоят гастроли.

Следует сказать еще об одном факте. Проводятся смотры новых номеров и аттракционов. Почему из этого творческого соревнования исключены оркестры и дирижеры? Разве не способствовали бы их росту регулярные конкурсы? Да если бы еще дирижеры-победители удостаивались чести поработать с оркестрами столичных цирков!

Вопросов, волнующих дирижеров особенно периферийных цирков много, но вывод один: музыке надо помочь и безотлагательно.

ВЛАДИМИР ИОФФЕ, дирижер

оставить комментарий