Канатный плясун

В № 2 журнала за 1977 год был опубликован рассказ А. Е. Зарина (1863— 1929) «Приманка на кровь». Предлагаем вниманию читателей еще один рассказ этого автора, также посвященный неприглядной участи странствующих артистов, взятый из его сборника «Говорящая голова» (1896).

—    Плохи наши дела, Анюта! — сказал Петр Хвостов, входя в крошечный полутемный номер скверной местной гостиницы.

Молодая женщина, сидевшая у окна с грудным ребенком на руках, подняла бледное лицо.

—    Что еще?

Петр Хвостов бросил картуз на постель и сел подле жены.

—    Не пустили в сад, придется работать на площади... А управа запрещает колья вбивать: довольно, говорят, что столбы врыть позволили.

Он замолчал. Анюта испуганно взглянула на него.

—    Что же ты сделаешь?
—    Что? Придется опять людей нанимать...

Он вздохнул.

—    Страшно, Петя! — вздрогнув, прошептала Анюта.
—    Знаю, что страшно! — раздраженно ответил он.— А что поделаешь? Ко всему — и зрители даровые...
—    Все же бывает сбор! — робко заметила жена.
—    Сбор сбору рознь! В саду я, как-никак, с каждого двугривенный возьму, а тут —-кто сколько даст. Иной пятак норовит сунуть, а иной и две копейки бросить не посовестится...

Он встал и взял картуз.

—    Куда ты?
—    Надо молодцов поискать! Афиши уже расклеены на завтра.

Он надел картуз и вышел. Молодая женщина осталась одна. Она встала, осторожно положила уснувшего ребенка на постель и, присев рядом, задумалась.

Перед каждым представлением ее сердце сжималось от тоскливого предчувствия. Опять без кольев, опять его жизнь будет зависеть от каждого из 24 человек...

И ничего сделать нельзя. Есть всякому хочется...

Горькая усмешка скользнула по ее губам: она вспомнила, как мечтал Петр бросить свой проклятый канат, обзавестись музеем восковых фигур или панорамой. Мечты так и остались мечтами: до сих пор он добывает деньги хождением по канату, рискуя каждый раз упасть с высоты 8—10 сажен и разбиться насмерть.

Ведь после рождения малютки пришлось продать за 25 целковых сетку, которая охраняла его жизнь.

Иногда Анюта в ужасе просыпалась ночью: ей снился муж с шестом в руках, бегущий по канату, чудилось, что он срывается и падает, она подбегает к нему и видит его в луже крови...

Тяжелая работа, особенно в последнее время. Снять сад — нет средств, приходится выступать прямо над городской площадью, сзывать народ на улицу... Перед представлением они обходят толпу с кружками, обходят и после представления, но разве обойдешь всех, и разве положит каждый столько, сколько следовало бы за такую опасную работу?

—    Все сделал! — бодро сказал Петр, входя в комнату и стягивая пальто.— Канат натянул, молодцов нанял — по тридцать копеек и выпивка. Афиши расклеены... Только бы погоду хорошую!

Сумерки наполнили комнату, а они все сидели, обнявшись, у постели и любовались спящим ребенком. У Анюты снова мелькнула мысль, что завтра ее Петр опять будет рисковать жизнью.

—    Когда ты это бросишь? — прошептала она.
—    Никогда верно! — со вздохом ответил он. — Другой работы не знаю, учиться уже поздно...
—    Купи сетку!
—    Что ты! Она рублей пятьдесят стоит, откуда у нас такие деньги? Да без сетки и публика больше любит. — Он вздохнул опять. — Я на двенадцать сажен натянул... Удивить надо!

Анюта тихо заплакала. Петр нахмурился.

—    Аня, не терзай ты мою душу!

Погода была прекрасная. С безоблачного синего неба ярко светило горячее июньское солнце.

Огромные пестрые афиши, обещавшие невиданное до сего времени хождение по канату на высоте 12 сажен, приготовления на площади, возможность насладиться зрелищем бесплатно — все это привлекло массу народа, и Петр Хвостов с Анютой едва могли протолкаться к столбу.

Взяв по металлической кружке, они стали обходить толпу, каждый со своей стороны.

—    Кто сколько может! Не откажите! Сейчас начнем! — выкрикивал Петр, подходя то к мужику, то к солдату, то к хорошо одетому господину.

Анюта, крепко прижав к груди одной рукой ребенка, а другой кружку, медленно обходила зрителей, с безмолвной просьбой обращая на них свои голубые глаза, и, когда слышала звон серебряной монеты, в ее взоре отражалась благодарность.

Они обошли толпу и вернулись к столбу. Петр стал устанавливать нанятых им людей на места.

Первое условие для успешного хождения — туго натянутый канат. Для этого его натягивают между двумя столбами мокрым. Когда он высохнет, то сожмется и сделается еще туже. Но этого все-таки недостаточно: надобно, чтобы он не качался. Для этого по длине каната прикрепляют веревки, натягивают и концы их привязываются к кольям, вбитым в землю.

Но управа запретила портить кольями площадь, и Петр, расставив нанятых им людей, велел им, туго натянув веревки, держать все время, не выпуская.

Рабочие ухватились за веревки, по трое на каждую, и повисли на концах всей тяжестью своих тел. Канат стал туго натянутым, но стоило одному из державших ослабить свою веревку, и канат мог резко качнуться.

—    Смотри за ними, Анюта! — сказал Петр, подходя к столбу. Он привязал кружки с деньгами к поясу, поцеловал жену, перекрестил мальчугана и, ухватившись за перекладины, уверенно полез вверх. На середине столба он подвесил кружки.

В толпе раздались рев и рукоплескания: Петр Хвостов стоял на высоте 12 сажен, на крошечной площадке. Привычным движением он опустил ногу на канат, попробовал его и, держа в руках баланс, плавно, быстро пошел к другому концу.

Толпа замерла. Потом раздались крики и аплодисменты: это Петр дошел до противоположного конца. Затем он повернулся и двинулся обратно. Все кругом опять замерли.

Анюта подходила то к одному, то к другому из державших веревки и говорила умоляющим голосом:

—    Бога ради, всего несколько минут!
—    Не сумлевайтесь, выдержим! — добродушно ответил ей рыжий парень и, выпустив веревку, поплевал на руки.
—    Что ты! — пронзительно вскрикнула Анюта и опустилась на землю. В ту же минуту весь собравшийся народ ответил ей криком ужаса. Рабочие вздрогнули, как один человек, выпустили веревки и побежали в стороны.

Петр Хвостов упал с каната...

Но случилось нечто невероятное: падая, он не выпустил баланса, и случайно своей ободранной медной обшивкой на конце баланс зацепился за канат. Петр повис над мостовой, качаясь на палке.

Толпа в ужасе замерла. Анюта очнулась, подняла глаза кверху и истерически закричала:

—    Петя!
—    Не бойся, Анюта! — вдруг среди наступившей тишины раздался бодрый голос ее мужа, и застывшая толпа заволновалась.
—    Помоги тебе бог! — Не робей, голубь! — послышались голоса.

Петр медленно, но уверенно полз вверх по шесту к канату. Достигнув его, он обхватил его руками и ногами и, осторожно перебирая руками, стал подвигаться к столбу.

—    Петя, Петя! — не помня себя от радости, закричала Анюта и бросилась к столбу. Толпа беспорядочно бежала туда же. Петр Хвостов уже спускался по перекладинам вниз.

Они вернулись домой вечером. Анюта робко прижималась к мужу, а тот шутил и смеялся.

—    Все к лучшему, Анюта!

Они вошли в номер, зажгли огонь и стали считать выручку. Денег было много, но они не радовали Анюту, сердце ее сжималось, а на глаза навертывались слезы.

—    Петя! — рыдая, говорила она ночью. — Ради меня, ради сына, брось канат!
—    А чем жить будем?

А. ЗАРИН

оставить комментарий