На рядовом цирковом представлении. Заметки рецензента

Приехав в город, где есть цирк, я всегда жду интерес­ных новых встреч с артистами. Какими творческими находками порадуют они? А может, режиссура блеснет оригинальным прологом, остроумной интермедией? С такими надеждами я шел и в Минский цирк.

Несмотря на воскресный день, в амфитеатре много свободных  мест.  Это  как-то  сразу  настораживает... Представление начинается. Его открывает ведущая Михеева. Пританцовывая с микрофоном в руке, ока напевает песенку. Микрофон не помогает — из-за слабого голоса и  неважной дикции  актрисы  слов зритель  не слышит. Ведущую на манеже сменяют клоуны. Они суетятся, кричат, пытаются показать крайнюю озабоченность. Раз­махивая букетом, один из клоунов, наконец, объясняет инспектору, что они готовятся к торжественной встрече артиста Сокола, приезжающего сегодня в Минск. На все лады склоняя фамилию «Сокол», они не щадят востор­женных эпитетов, чтобы расхвалить предстоящее выступ­ление артиста и его «чудеса». Долго и нудно, без всякого чувства меры мечутся клоу­ны и инспектор по манежу. Рекламная шумиха не срабо­тала — зрители томятся, недоуменно пожимая плечами. Они удивились бы еще больше, если бы узнали, что эта сцена взята режиссером Л. Лукьяновым из другого пред­ставления, в котором участвовала группа комиков во главе с Карандашом. Несколько модернизированная, разбавлен­ная сомнительными остротами на тему «культа личности»... Сокола, эта антихудожественная интермедия механически пристегнута   к   новой   программе.

К сожалению, и другие клоунские и «разговорные» но­мера, виденные мною в Минске, производят удручающее впечатление. Удивительно слаба и беспомощна клоунада, исполняемая артистами Киро. Ни сюжет, ни плоские шу­точки, которыми уснащено их антре, не выдерживают ни­какой критики. Шаблонны и бессодержательны шутки кло­унов Фридмана и Рябова — «Гриши и Миши», как их име­нует инспектор. Но, кажется, всех «превзошли» куплетис­ты Петровские. Потеряв чувство меры, они позволяют се­бе исполнять куплеты такого низкопробного качества, что становится   неловко  за   этих  артистов. В первом отделении было несколько добротных номе­ров. В нем участвовали Половневы, исполнившие ряд трю­ков на першах, воздушные гимнасты Папазовы, музыкаль­ные эксцентрики Макеевы, дрессировщица собачек Лапиадо. Этих артистов я видел не раз, встречи с ними всегда бывают приятны. Жаль только, что на протяжении многих лет они не обновляют свои номера.

...И вот наконец второе отделение. Зрители, подогретые шумной   рекламой,  ждут  его. Задача перед артистом стоит нелегкая. В наше время, когда даже школьники в технических кружках создают те­леуправляемых роботов, очень трудно удивить «чуде­сами». Однако многое из того, что включено в программу второго цикла у Анатолия Сокола, действительно интерес­но. Но было бы еще интересней, если бы некоторые трю­ки  корректно  обыграть,  дать  короткие   и  доходчивые  пояснения происходящего. Несомненно, это содействовало бы пробуждению технической мысли не только у взрос­лых, но и у юных зрителей. Такие «конферансы», отнюдь не назидательные и скучные, в какой-то степени приоткры­вали бы завесу над многими непонятными явлениями. Ко­нечно, это надо делать, не снимая элемента театрально­сти  и  «таинственности»  с  циркового  иллюзиона.

А как заиграли бы многие трюки, если подать их с вы­думкой! Например (я не предлагаю никаких рецептов!), вместо того чтобы сбрасывать чемодан со стола без вся­кой видимой причины, можно разыграть короткую сценку, где стол «возмущается» недостойными, бюрократиче­скими замашками своего владельца (клоуна) и отбрасывает артиста от себя. Да мало ли можно придумать забавных, смешных или даже сатирических номеров, органически входящих   в   ткань   представления! Текст сценария (автор Я. Зискинд) засорен сомнитель­ными шуточками, а порой и отсебятинами клоунов Рябова и Фридмана. Трудно допустить, чтобы автор сценария включил в текст, например, такую «остроту»: «Многое мне действует не на нервы,  а на... брюки» (?!) и т. п.

Демострация «чудес» ведется Соколом с искусствен­но наигранным пафосом и излишней жестикуляцией. Хо­чется пожелать артисту больше простоты, естественности. Под стать номеру и художественное оформление — помпезное, громоздкое. Часто никак не обыгранный реквизит загромождает манеж, и без того заставленный сложной аппаратурой, которая, кстати сказать, перевозится из од­ного города в другой в пяти вагонах! На афише значится имя постановщика — известного те­атрального режиссера, заслуженного артиста РСФСР Ва­лентина Плучека. Это ко многому обязывает. Но с чисто режиссерской стороны программа за годы потеряла строй­ность, «разболталась». Некоторые трюки, привнесенные позже, выглядят в ней «инородным телом». Так, когда в Одессе выпускался этот цикл (при участии режиссера Г. Кадникова), робота еще не существовало. Лишь недавно он был наконец изготовлен. Но номер с ним не вошел еще органически в представление. Видимо, спектакль нуж­дается   в  дополнительной  режиссерской  доработке.

Просмотр этого рядового представления наводит на серьезные   размышления. Самоуспокоенность в творчестве и застой не могут не вызывать беспокойства. Думается, что задача художест­венного руководства Союзгосцирка и его режиссуры — пробудить у артистов стремление к дальнейшей шлифовке, обогащению старых номеров, к подготовке новых ориги­нальных   трюков. Необходимо всемерно повысить ответственность режис­суры и дирекции периферийных цирков за художествен­ное качество номеров. Надо, чтобы и инспекторский отдел Союзгосцирка систематически проводил проверку всего того, что исполняется на манежах цирков Советского Сою­за. Нельзя оставлять без надзора большое и важное дело формирования  программ  и  их  исполнения.
 

Мих. ДОЛГОПОЛОВ

Журнал Советский цирк. Июнь 1963 г.

оставить комментарий