На этих собраниях говорят о важных вещах чаще организационного плана, касающихся сегодняшнего дня, но не обращаются к глобальным теоретическим вопросам. А между тем, кто не знает, что практика без теории слепа! И не сомневаюсь, многие недостатки сегодняшнего цирка, проистекают из-за того, что мы зачастую бродим в теоретических потемках. Я далеко не всегда соглашаюсь с кандидатом философских наук В. А. Владимировым, с цирковым критиком и историком И. М. Черненко, но мне импонирует, что тот и другой активно ищут истину, стараются понять и объяснить, в чем заключается суть цирковой специфики. Поняв это, можно представить, как следует цирку развиваться, из каких корней он вырос.
Выскажу в связи с поставленной проблемой и свое мнение. Чем больше будем присматриваться к тому, что происходит на арене, тем яснее осознаем карнавальную природу циркового зрелища. Еще в 1919 году в статье «Задачи обновленного цирка», может быть, лучшей из всех посвященных цирку, на это указывал А. В. Луначарский.
На самом деле, именно в атмосфере карнавала, разворачивающегося на площадях и улицах старого города или села, в том числе в дни масленицы, особенно естественна оказывалась клоунада — разыгрываемые комические сценки. Присущи карнавалу были и фокусники, глотающие огонь, мгновенно превращающие яйцо в живую утку, вытаскивающие изо рта бесконечную бумажную ленту, дрессировщики собак и медведей, у которых звери не только поражали тем, чему они бывали обучены, но и смешили своими комическими действиями. На карнавале действовали эквилибристы, удивительным образом удерживающие равновесие на канате и также постоянно прибегающие ко всякого рода комическим фортелям. Здесь находили свое место, как их тогда называли, конные штукари, птицей взлетавшие на лошадиные спины и показывающие коней «знающих» четыре правила арифметики.
И все это происходило в веселом шуме праздничной толпы при звуках со всех сторон раздающейся музыки, когда смотрящие зачастую сами превращались в действующих.
Эта традиция найдет свое дальнейшее развитие в цирке. Во скольких клоунадах зрители становятся их участниками, как часто фокусники превращают находящихся в амфитеатре в своих ассистентов. Есть ли атлет, не предлагающий тем, кто его смотрит, поиграть своими гирями? А сцена «Мужик на лошади», она карнавальна по всей своей сути. По моему убеждению, цирк вырос на основе площадных народных увеселений, все шире охватывая их разнообразие.
Эрнст Ренц, создатель цирка нового времени (середина XIX века), противопоставил свое предприятие в Берлине парижскому цирку Франкони, потому что он включил в программы широкое разнообразие ярмарочных увеселений, в то время как Франкони ограничивались почти одними конными номерами, стремясь к сугубому изяществу своих представлений. И Ренц выиграл соревнование.
Тейлор Барнум, утвердив трехманежный цирк, окружив его комнатами смеха, качелями, горами, паноптикумами, торговыми палатками, действовал совсем не глупо, фактически воспроизводя модель ярмарочного гуляния — карнавала. Те, кому довелось видеть цирк «Ронкали», не на гастролях в другой стране, а на родине, в ФРГ, наверное, согласятся, что и он придерживается такого же принципа.
В чем я вижу принципиальный недостаток современного цирка? В его академизме, в том, что в нем зрителей прежде всего хотят поразить сложностью исполняемых трюков, техническим мастерством артистов. Но в этом случае цирк уподобляется спортивному залу или стадиону. Что из того, если некто умудряется стоять на одной руке, опираясь на руку своего партнера. Трудно это? Да. Но так же трудно, а может быть еще труднее, преодолеть планку, помещенную на большой высоте, используя для этого шест. Но и то и другое, как хотите, не цирк, а демонстрация спортивных упражнений. Согласен, сложнейших, требующих больших усилий для их исполнения, незаурядного мастерства, но к цирку это отношения не имеет, даже если исполняется на арене. Здесь нет того карнавального задора, на почве которого цирк вырос и который ему должен быть присущ, без которого он не может обойтись.
А тут еще почти перестали звучать оркестры, замененные фонограммами. Но цирковой оркестр создает праздничную, живую атмосферу, а записанная на пленку музыка порождает мертвенность. Характерно, что на международном конкурсе в Монте-Карло номера, выступающие под запись, на манеж не допускаются, хотя очевидно — там при богатейшей технике можно было от «живой» музыки отказаться. Ан нет, умные люди, профессионально связанные с цирком, понимают, что это лишает цирк праздничности.
Проверьте, сколько сейчас в представлениях номеров вызывают улыбки и сколько требуют напряженного внимания, сугубой сосредоточенности? Убежден, что вторых окажется значительно больше. А клоуны? Во-первых, их мало количественно, а во-вторых, многие из них озабочены главным образом тем, чтобы поразить сложными приемами, вместо того чтобы вызвать улыбку, а уж тем более громкий смех.
И тут вспоминаю идею, высказанную мною много лет назад. Тогда иные ее приняли, другие отвергли. Но время идет, и теперь с моим мнением соглашаются все больше людей, раздумывающих о сути цирка, о его художественном своеобразии. Я имею в виду утверждение, что характерная особенность цирка заключена в эксцентризме, то есть в алогизме обычного. На самом деле человек по доброй воле входит в клетку со львами и целуется с одним из львов. Согласитесь, что это находится в прямом противоречии с логикой. Или слон вращает ручку шарманки, а другой слон играет роль парикмахера. Кенгуру боксирует, а прелестная женщина ездит верхом на страусе. Скажите, что это, если не алогизм обычного, то есть не эксцентризм?
А разве соответствует логике, что человек катит на одном велосипедном колесе и перепрыгивает на ходу с одного колеса на другое? Или действующие на арене прыгают через веревку на руках лежа на спине или на боку.
Я бы не стал обо всем этом писать, если бы не думал, что все это имеет прямое отношение все к тому же карнавалу, где так же стремятся к неожиданности, парадоксальности, к тому, чтобы поразить смотрящих, будь то прыжки через костер, балансирование на канате или показ смешно переваливающегося с ноги на ногу медведя, пока вожак сыплет шутками.
А когда на сегодняшней арене появляются акробаты, в поте лица поднимающие друг друга, но даже не улыбающиеся, право, это не интересно, хотя свой номер они могут проводить мастерски. Мы готовы поаплодировать им за старание, но большого впечатления они не произведут и в памяти едва ли останутся.
Цирк — это всегда праздник для детей и взрослых и всегда езда в неведомое.
Жизнь часто бывает трудной, суровой, ставящей проблемы, кажущиеся неразрешимыми. Театр, кинематограф, живопись к этим проблемам обращаются, заставляют задуматься над тем, как их решать. Пьесы Шекспира, Шиллера, Мольера, Гольдони, Фонвизина, Грибоедова, Пушкина, Гоголя, Тургенева, Толстого, Чехова, Горького, современных драматургов поднимают важнейшие вопросы человеческого бытия.
Но это обращение к существенным проблемам жизни свойственно и цирку, только он ставит и решает их по-своему. Средствами своих представлений он утверждает могущество человека, его умение преодолевать самые сложные препятствия, добиваться своего в экстремальных условиях. И при всем этом сохранять радость бытия, уверенность в своих силах, в том, что человек непобедим. И действовать легко, свободно,.так, чтобы никто не ощутил трудностей, пота репетиций, действовать в атмосфере праздника, карнавальности, то есть именно того, что цирку, выросшему на праздничной, карнавальной почве, присуще.
Суметь создать на арене и в зрительском амфитеатре яркую, праздничную атмосферу — задача режиссера. Добиться этого далеко не легко, поэтому так мало в цирке хороших режиссеров.
Никого не хочу обижать, высказываю только свое мнение. Но среди режиссеров прошлых лет на первое место выдвигаю А. Г. Арнольда. Вспомните поставленный им иллюзионный аттракцион Э. Т. Кио или Цирк на льду № 1 — и вы, наверное, убедитесь в сказанном.
Нет, я вовсе не хочу, чтобы все цирковые представления походили одно на другое. Наоборот, чем они станут разнообразнее, тем лучше. Но разве не различны были по всей своей сущности выступления Кио и Цирка на льду?! Но и там и здесь присутствовало карнавальное начало.
С другой стороны, сколько мы знаем представлений, в которых и номера собраны хорошие, и разнообразие жанров имеется, а смотреть их невыносимо скучно, и именно потому, что нет в них ничего карнавального, с начала и до конца идет чистая демонстрация мастерства, пусть даже первоклассного. Но это, право, все равно если бы вышел на арену плотник и начал мастерски сколачивать табуретки. Едва ли такая демонстрация привлекла бы многих зрителей. Но почему некоторые полагают, что если кто-то подбрасывает и ловит предметы вне артистического мастерства, вне карнавальности, это может быть кому-то интересно? Тоже едва ли!
Не потому ли случается, что пустуют цирки и не ходят в них зрители, особенно молодые? Право, это такая проблема, над которой стоит подумать.
Ю. ДМИТРИЕВ
RSS 
