По осколкам дней

Мой город…

   По осколкам дней, по изорванному канату воспоминаний, балансируя на грани реальности, возвращаюсь к зовущему свету воронежского детства.

 Улица Никитинская. Одинокий жёлтый дом в три этажа, среди серых настроенных пятиэтажек – как старое потухшее солнце. Он притягивает меня, заставляя прямо с вокзала идти к нему пешком.

  Я пытаюсь отогреться душой в этом исчезнувшем мироздании старых дворов, некогда полыхавших яркими мечтами и первыми желаниями. Запылённые окна прошлого отражают свет сегодняшнего дня, в которых мелькают видения давно ушедших образов.

  Человек жив памятью, которая сметает реальность. В мгновение ока она рисует, как наяву, утопающий в зелени двор детства, медовый запах акации и бушующей сирени. Вечно манящий забор гужевого двора, с ржанием лошадей, звоном кузницы и скрипом подвод. Такими непередаваемыми запахами конской упряжи, дёгтя и свежескошенного сена, которые заставляли учащённо биться сердца мальчишек и куда-то звали в мечтах. Бесчисленные деревянные сараи, полные тайн. Высокие голубятни с воркующими "почтарями", "крымаками", "турманами", "чеграшами", "павлинами". Пацаны в изодранных штанах, с разбитыми коленями и лукавыми улыбками, лихим свистом и вечным громким призывом: "Выходи-и!.." Вместо будильников – певучие голоса молочниц в подъездах ни свет ни заря: "Мала-а-ко-о!.." Ежедневное, как наказание, приказное из окон на весь двор: "Марш домой!.." И наша вечная пацанская мольба: "Ну, мам!.."

  Вернулись на свои места снесённые двухэтажки коммуналок с длинными коридорами, которые навсегда пропахли копотью керогазов, примусов и запахом жареной картошки. Здесь не принято было запирать двери. Тут жили разные люди. Разных национальностей. Они часто улыбались и вечно щурились от бесконечно большого, слепящего воронежского солнца, которого хватало на всех…

  Я всё реже приезжаю в мой город. Не к кому…

  Всё труднее слушать эхо отзвучавших голосов. Всё больнее биться и царапаться о старые стены воспоминаний. Я прощаюсь с городом, как с верным другом. Мне пора. Свидимся ли?..

     Поднимаю глаза на окна квартиры, где жил когда-то. Тень серого матёрого кота Иннокентия, которого я котёнком подобрал в подъезде, идёт по карнизу. Бесконечно родное молодое лицо мамы улыбается за стёклами старых, как этот мир, потрескавшихся рам. И русоволосый мальчик со второго этажа, где древний тополь устало опёрся о стену дома, из прошлого машет мне рукой…

Из книги Владимира Кулакова. Шаги по осени считая...

оставить комментарий