Ты прекрасна спору нет

Новый аттракцион Маргариты Наза­ровой хорош. Он неуязвим для эле­ментарной критики, и достоинства его бесспорны. Но в нем, как мне ка­жется, немало скрытых внутренних сла­бостей, характерных для сегодняшнего состояния жанра вообще. Он хорош, но не стал тем, чем мог стать. Поэтому я расскажу о том, что в нем есть, и о том, чего нет.

В аттракционе Назаровой мне нра­вится сама Назарова. В комплименте нет жалящей изнанки. Просто я думаю, что в искусстве цирка важнее актер, а не его «трюковые показатели». Кажется, и сама Назарова намеренно акцентиру­ет личность дрессировщика, его обаяние, а не трюк. В цирке, не столь богатом актрисами. Назарова — актриса прежде всего. Все силы ее души щедро и пла­менно тратятся в те полчаса, которые она царит на арене. Она умеет играть в опасность, когда той нет, и играть в без­мятежное спокойствие, когда опасность готовится к прыжку. Артисты, наблю­дающие из-за кулис, не всегда увере­ны — была ли инсценировка непослу­шания зверя или действительно инци­дент. Назарова не строит иллюзий пол­ного повиновения хищников. Послуша­ние — только в трюках, но инстинкт всегда ищет способ себя проявить.

По ее собственным словам, она уже не та девочка-блондинка, которая лет десять назад беззаботно и чуть-чуть приторно кокетничала с тиграми. Она стала строже, сдержанней.

...Спокойно, как на прогулку, в со­провождении двух тигров, спускается Назарова по лестнице на арену. И толь­ко в этот момент с пола потихоньку под­нимается клетка. С достоинством, как процессия английских лордов, спуска­ются остальные тигры. Прелестный вы­ход — в нем столько интимности, столь­ко лукавства! Обычно зал сопереживает дрессировщице, но сейчас он ее соучаст­ник: как будто вместе, как заговорщики, перемигнувшись, «не успели» поднять клетку в антракте и проказливо надели на тигра поводок. Да, это почерк той Назаровой, которая блестяще провела съемки «Полосатого рейса» и прослави­лась рискованными экспериментами. В новой группе Назаровой и Константиновского кроме одиннадцати тигров три льва, лошади, медведи.

...Чинно восседают на барьере хищ­ники, с напускной сонливостью следят за тем, как косолапенько крутятся мед­веди.

«По-моему, медведи просто не пони­мают, чем это им грозит, и до сих пор не имели случая прозреть истину», — го­ворит Маргарита Назарова. С лошадьми тоже повезло: первые, взятые на пробу, спокойно пошли под своих грозных се­доков. Больше того, они прыгали через горящий барьер со львами на спинах. Но трюк так коптил цирк, что его отвергли. Назарова считает, что тиграм и львам, аристократам джунглей, подходят трю­ки монументального характера, и пото­му сохраняет в номере «ковер», пирами­ды. А медведям предлагает незатейли­вый масленичный репертуар: медведь вывозит саночки, выкатывается на шаре или сам крутит кульбиты. Это намерен­но просто: ведь есть прекрасные медве­жьи номера, с ними Назарова не хочет состязаться...

Так бывает всегда: как только цирк чувствует, что не в силах придумать что-нибудь новое, а старое порядком на­доело, он прибегает к уловке — те же самые трюки, какие уже нельзя препод­нести как новшество, смешиваются с трюками другого жанра или увеличи­вается многократно их повторения и количество исполнителей. Когда времен­ный кризис наступает в дрессировке, а новый принцип выступления еще не ясен, дрессировщики, чтобы поддержать интерес зрителей, увеличивают «пого­ловье» в клетке или смешивают группу. И чем больше появляется групп, вся изюминка которых в том, что они сме­шанные, тем очевиднее неблагополучное состояние жанра. Сейчас в дрессировке хищников наступил, по-моему, такой мо­мент, когда явно намечаются новые ли­нии. Очевидно, принцип, который будет положен в основу номеров и аттракцио­нов, — это не отношения хозяина и по­слушного животного, а отношения рав­ных партнеров. Значит, все трюки будут логически завершены, и на первых по­рах в них будут преобладать акробати­ческие элементы.

Маргарита Назарова войдет в исто­рию цирка, но не этим аттракционом, а тем, что она делала раньше. Знамениты­ми прогулками по городу с Пуршем, прекрасным зрелищем — тигры в бас­сейне, съемками в кино. Под рекламной шумихой, окружавшей каждый экспери­мент или рискованный эффект, таилось бесценное зерно: артистка интуитивно искала современный стиль дрессировки. И все ее пробы, опыты — это попытки как-то освободиться из рабства клетки, расширить пространство, найти новые формы показа хищников и потом пере­нести их в представление на манеже. Она играла на арене, она откровенно па­родировала в «Полосатом рейсе». Теперь она отступила к смешанной группе. Для нее это отступление.

Евгений Михайлович Кузнецов писал в свое время о смешанных группах 1891—1901 годов: «Это (смешанные груп­пы. — Я. Р.) представляло ряд немалых технических трудностей, вряд ли увели­чивая интерес зрелища, но было необхо­димо как еще одна ставка новой шко­лы». По-моему, большая ошибка, спустя семьдесят лет, в 1968 году, делать ставку в аттракционе на то, что группа сме­шанная. Смешанность группы может быть не более, чем одной из красок ат­тракциона, но не его сутью. Существен­ный минус обычной смешанной группы хищников: эффектно само появление разных животных в клетке, но дальше напряжение ничем не поддерживается, а трюки зрителям давно знакомы. Если они видели когда-то львов на лошадях у Буслаевых, то нет сенсации в том, что у Назаровой галопируют и лев и тигр. Если Бугримова показывает льва на ка­челях, а у Назаровой качаются вместе и лев и тигр — в этом нет открытия. И огромные трудности, преодоленные

Назаровой, могут оценить в деталях только знатоки — для зрителей они остаются незамеченными.

Вот основные трюки Назаровой. Лев берет мясо, которое держит на палочке во рту дрессировщица; «ковер»; лев и тигр идут по горбатому мостику; лев идет по жердочке между тумбами, а тигр прыгает; лев и тигр качаются на качелях. Театрализованный эпизод для медведей. И затем обычная пирамида, карусель. Лев и тигр галопируют на ло­шадях, медведь, галопируя, переходит с лошади на лошадь. Метраж аттракцио­на — около сорока минут.

Я не люблю пирамиды, карусели. Как скоро ни готовь реквизит, сколь по­слушно ни пойдут звери — все это замедляет действие и в принципе ста­тично, Назарова не хочет, как она ска­зала, «мельчить» хищников «одомаш­ненными трюками», кульбитиками — лучше сохранить прежние трюки, но мо­нументальные, Ее право выбрать стиль аттракциона. Но если сама артистка ис­кала в прошлые годы способ расширить пространство клетки, показать зверя в свободных, нескованных движениях, то я ожидала, что в этом плане она и решит свой номер. По-моему, лучше было бы освободить клетку от меблировки совсем (тем более что звери сидят на барьере), не делить круг на деревянную баранку и писту для лошадей и этим еще сокра­щать площадь для действия. Пустой ма­неж с однородным полом и с такой ажурной, мягкой клеткой, как у Назаро­вой, могли бы создать иллюзию гораздо большего пространства*, чем оно есть на самом деле. Статичные пирамиды как раз обкрадывают красоту зверя. Куда интереснее показать его в движении. Да, эстетикой прошлого была неподвижная поза, застывшее величие сфинкса, но эстетика нынешнего века — в движении. Нельзя забывать об этом. У Назаровой в аттракционе всего один прыжок тигра. И как великолепен тигр в момент прыж­ка! Это его естественное состояние, его коронный и самый целеустремленный «жест». И можно было бы добрых пол- аттракциона строить на прыжках (при существующем составе группы).

Удлиненные, затяжные линии могли стать основой аттракциона Назаровой. Современное искусство, спорт везде ис­пользуют красоту такой удлиненной ли­нии. Помните, как в финале выступле­ния, однажды оттолкнувшись, на одном дыхании, Белоусова и Протопопов объез­жают круг; как красив затяжной пры­жок с самолета или в плавательный бас­сейн; как прекрасны движения Майи Плисецкой — долгие-долгие прыжки че­рез сцену. Это уже не прыжок — это полет. Так вот и тиграм надо было дать свободу в прыжках, тем более что это их стихия.

Представьте себе: в пустом манеже тигр чуть не диаметрально пересекает клетку, и балерина Назарова своими танцевальными движениями подчерки­вает рисунок этих прыжков-полетов. Наверное, возможен перекрестный пры­жок двух тигров, один над другим, из противоположных точек клетки. Возмо­жен прыжок через лошадей. Можно — с лошади в центр, и на другую лошадь, по диаметру. Вдруг удался бы прыжок с лошади на лошадь. Наверное, можно, чтобы обруч «держал» медведь, а тигр прыгал в него. Оставить кавалькаду на лошадях, но закончить ее трюком «оф» на спинах лошадей. Оставить в номере два-три лирических куска — «ковер», качели. А все остальное пусть беспре­рывно едет, двигается, скачет, летит. И никаких перестановок тумб, подста­вок жердочек, каруселек, ради которых суетится дрессировщик, а тигр сидит и наблюдает, пока наконец лениво не пе­ресядет со своего места на приготовлен­ную тумбу. Как раз такой трюк, как лев, идущий по жердочке, мельчит животное. Ведь ясно, что он не свалится и весь смысл в том, что он послушался и по­шел. Ни динамики, ни красоты...

Я представляю себе номер-балет, но­мер-полет, номер — весь движение, от­вечающий всем требованиям современ­ной эстетики и так подходящий индиви­дуальности Маргариты Назаровой, кото­рая сама искала возможности расши­рить пространство клетки, сама показала невиданное — тигров в бассейне — и которая первой могла бы отказаться от статичных пирамид. Может быть, она совершила бы реформу в жанре, завер­шив ею же начатое, и нашла бы новое, современное решение аттракциона.

Пусть совсем иное, чем предполагаю я, — ведь у художника свое виденье.

Нет нисколько преувеличения в том, что нынешний аттракцион по тем или иным статьям рекорден. И очень красив. Но суть рекорда ускользает — так оче­видно похожи все трюки на те, которые. виделись и перевиделись. Когда рекла­мируется аттракцион 1968 года, в нем обязательно должно быть что-то такое, чего никак нельзя сделать ни в 1918, ни в 1934, ни в 1967 годах. Если группа из двенадцати львов, двух тигров, трех лео­пардов и трех медведей была возможна в 1891 году, если в том же году был лев- наездник, то несколько изменить состав, перетасовать трюки, право же, можно было раньше, чем семьдесят пять лет спустя. Новизна не в том, чтобы делать то, что не делает сейчас кто-то другой а в том, чтобы показанное отвечало тре­бованиям современной эстетики.

Назарова и Константиновский проде­лали с группой огромную работу. И все, что есть в аттракционе лучшего, сдела­но героическими усилиями артистов, их напряженным трудом. Но мне думается, что когда готовится такой аттракцион, его сценарий надо определять конкур­сом, чтобы иметь возможность выбирать хотя бы из нескольких вариантов. Не утверждение того единственного, что предложено, а конкурс нескольких или многих вариантов — к такой системе оценки пришли уже во всех областях искусства. В цирке, к сожалению, дале­ко не всегда бывает так. Поэтому, как мне кажется, многие хорошие номера и аттракционы не стали тем, чем могли бы стать — открытием.

Наталья Румянцева

оставить комментарий