Воспитать в себе художник. В. Дуров

Слово к молодым артистам. Когда артист, проживший долгую жизнь в искусстве, — а вот начинается уже пятый десяток лет, как я впервые вступил на освещенный круг манежа, — оглядывается на пройденный путь, он неизбежно размышляет о будущем любимого дела.

В. ДУРОВ, народный артист СССР

И ему хочется разглядеть черты этого будущего, принять в нем по­сильное участие. Так хочется, конечно, и мне. Хотя бы крупицей своего опыта и знаний. Хотя бы теми советами и пожела­ниями молодым, которые, может быть, многим покажутся уже известными, уже высказанными кем-то и когда-то. Но если мысли и наблюдения, заложенные в них, явились результатом собственного твор­ческого и жизненного опыта — они твои личные, тобою вновь открытые. А если к тому же твой собственный труд был в рус­ле тех успехов, которых добился цирк сегодняшний, все это, мне кажется, позволя­ет надеяться, что в них, в этих пожеланиях и советах, есть смысл и польза не только для одного тебя, но и для других.

В разговорах об искусстве нередко можно услышать, что-де успех, слава капризны, услышать сетования на превратно­сти артистических судеб, на то, что вот не заметили, не оценили кого-то. Но ведь помимо успеха, славы, внимания поклон­ников и поклонниц есть главное — безза­ветное служение искусству, бескомпро­миссный труд, который в конечном итоге определяет все: и успех и истинную цену сделанному. И мы, артисты цирка, с осо­бой гордостью можем сказать, что в ос­нове каждого нашего номера лежит труд «чистейшей воды». Не случайно цирк в этом смысле вызывает даже профессио­нальную зависть у мастеров других видов искусств.

Со своей стороны я могу подтвердить: нечаянные радости открытия приходят только в труде. Счастливые озарения на­ступают, когда перепробованы тысячи ре­шений, а ум обогащен опытом. Однако следует заметить, что творческий опыт — это не просто большой стаж пребывания в цирке, но работа, постоянная работа над совершенствованием сделанного. И пото­му молодым артистам, особенно из числа тех, к кому пришел уже успех, — а таких у нас очень много, цирк действительно ис­кусство молодых, — хочется сказать: не останавливайтесь на достигнутом. Стоять на месте — смерти подобно даже в том случае, когда номер превосходен, а успех как будто бы прочен. Происходят удиви­тельные вещи: номер, как неподвижный камень, выветривается, становится пустым, И зритель это улавливает с чуткостью ба­рометра. Казалось бы, те же сложные и интересные трюки, так же четко они вы­полнены — короче, все то же, а успех ушел. Потому что ушла из номера живая жизнь, ушел поиск. И наоборот, если в но­мере, даже исполняемом годами, — тако­ва уж специфика цирка — происходит постоянное движение, совершенствование, прибавляется что-то новое, пусть подчас и малозаметное для непосвященного зри­тельского глаза, — номер всегда выглядит свежим, наполненным, значительным. Ведь меняется в этом случа не только номер, а происходит движение и в вас самих, что, подобно электрическому заряду, передает­ся зрителю.

Такова природа искусства, и нарушение его законов неизбежно ведет к творче­ским неудачам. Не уподобляйтесь этаким рантье, стригущим купоны с первого же успеха. Любите искусство, и будьте в нем мастерами, а не ремесленниками. Но, что­бы стать мастером, мало овладеть слож­ными и даже рекордыми трюками, мало быть виртуозным умельцем, Надо, на мой взгляд, прежде всего воспитать в себе ка­чества, черты советского художника.

Художник — это тот, кто думает не только о собственном номере, но озабочен общей судьбой любимого дела, умеет понять его место среди других дел рук человеческих, точно уловить тенденции развития и управлять ими. Настоящий художник — пламенный советский патри­от — самым тесным образом связан с жизнью, через его сердце проходят дела и думы родного народа, его боли и радо­сти, потому что истинный художник не мо­жет не быть гражданином. По собственному опыту знаю, как воз­вышается артист, когда выпадают счастли­вые минуты прямой связи — от сердца к сердцу — между ним и зрителями.

Прошло уже много лет с той поры, ког­да вскоре после войны я приехал высту­пать в полуразрушенный Минск и начал свой номер с монолога, в котором гово­рил о тяжелых, героических годах войны и выражал твердую уверенность в том, что минчане восстановят свой город-красавец и вновь обретут счастье под его крышами. Да, прошло много лет, а мне все не за­быть тех зрителей, их скудную тогдашнюю одежду, их прекрасные, расцветшие в тот момент лица, их благодарные аплодис­менты.

Не отделяйтесь даже в мыслях от об­щей судьбы родного народа, не считайте себя особыми избранниками, и вы почув­ствуете, как ваше искусство будет все от­четливее обретать черты зрелости, стано­виться все более и более нужным людям. Бывая за рубежом, я с особым удовлет­ворением ощущал себя членом нашего маленького сплоченного коллектива, где каждого волновала работа товарища, где каждый в любую минуту готов был прийти на помощь другому и где каждый чувст­вовал высокую ответственность, понимая, что для зрителей мы не просто артисты, но представители великой страны, о кото­рой хотят знать как можно больше и о которой судят и по нас. Не случайно за­рубежные зрители присылали письма, пол­ные благодарности нам и уважения к на­шей стране, многие ждали нас после спек­таклей у служебного входа, старались по­знакомиться лично, приглашали к себе в гости.

А вернувшись домой, я всегда стремил­ся обязательно встретиться со своими род­ными зрителями, но не только на манеже, а сойтись с ними в непринужденной бесе­де, без камзола и кружев, без пудры и грима, и поделиться с ними впечатлениями об увиденном за рубежом, не забывая всякий раз с гордостью рассказать о сво­их товарищах по искусству.

И вот о чем я размышлял. Тот особый накал ответственности, товарищеской взаи­мовыручки, творческого подъема, который постоянно сопутствует нашим зарубежным гастролям, хорошо бы перенести и на ма­нежи страны. Конечно, за рубежом обостренней ощущаешь себя гражданином нашей великой страны, артистом лучшего в мире цирка. Справедливо и то, что все­ми названными выше качествами облада­ют многие наши артисты, номера и целые программы, когда работа проходит дома. Но я подчеркиваю, что говорю об особой, высокой ноте всех этих качеств. Ведь цирк наш — это подъем души, торжество че­ловека. И сделать это торжество сверкаю­щим праздником — по духу и по плечу нашей творческой цирковой молодежи.

А для этого помимо высокого профес­сионализма нужна, на мой взгляд, еще большая сплоченность, еще более тесная дружба. Всякое позидав на своем жизнен­ном пути, я от всего сердца говорю: дру­жите! Дружба уже сама по себе прекрас­на. А в нашем цирковом искусстве она не имеет цены. Не случайно советский цирк резко отличается от любого другого по неповторимой атмосфере дружбы и спло­ченности, по монолитности и завершенно­сти представлений, где каждый номер, да­же выдающийся, — частица единого це­лого.

Меня чрезвычайно радует, когда я слы­шу, что еще один артист цирка окончил, скажем, театроведческий факультет ГИТИСа. И дело здесь не только в том, что представитель культуры сам должен быть культурным, образованным человеком. Но и в том, что это принесет прямую пользу его собственному творчеству, а значит, и цирку в целом. И если бы меня спросили: «Нужен ли диплом театрального института акробату?» — я ответил бы: «Нужен». И уверяю вас, нужен не для того, чтобы положить его в актерский кофр и возить из города а город вместе с реквизитом. Взгляните хотя бы на наши лучшие номера парной партерной акробатики. Какие они разные по мысли, по стилю, по замыслу! Потому что в каждый из них вложено столько мысли, вкуса и знаний, что всего этого, право же, в старом цирке хватило бы на целую программу.

Передовая творческая молодежь наша вместе с артистами старшего и среднего поколения неустанно ищет и находит но­вые пути в искусстве, раздвигает границы привычных жанров, а знания жизни и за­конов других видов искусств оказывают им в этом неоценимую помощь. Да, молодежь у нас, воспитанная пар­тией и комсомолом, действительно прекрасная, творческая, ищущая. И если я решился высказать здесь некоторые сове­ты и пожелания, то единственно лишь с целью подтвердить всем своим опытом, всей прожитой в искусстве жизнью пра­вильность избранного ею пути.

Заключая эту короткую статью, хочу сказать следующее. Замечательная осо­бенность нашего искусства состоит в том, что оно всегда больше, всегда выше и значительнее того, что мы делаем каждый з отдельности, как бы хорошо у нас ни случалось. Оно, искусство, необъятно, оно как горизонт, который всегда перед тобой впереди, как бы долго и далеко ты ни шел, а потому, мои молодые друзья, не зазнавайтесь, не считайте, что вы уже сделали достаточно, если у кого-то мень­ше достижений, чем у вас. Достаточно ни­когда не будет. Уж поверьте! И в этом наше трудное счастье — счастье художни­ка, чье искусство принадлежит народу и служит его интересам. Зато творческая неудовлетворенность, взыскательная требовательность к себе, беспрестанный поиск и неутомимое стремление вперед обяза­тельно приведут вас к новым успехам.

Журнал Советская эстрада и цирк. Октябрь 1968 г.

оставить комментарий