|
Живу цирком. И в этом – счастье» Владимир Стихановский
В разных видах искусства звезды рождаются по-разному.
В живописи, например, бывает, затрачиваются многие годы, ЧТОБЫ когда-нибудь стать великим. На эстраде сегодня достаточно спеть одну-две забойные песенки, и к имени исполнителя прилепится желанное слово «звезда». А в нынешнем цирке существует поверье, что получить высокие награды не только у нас в стране, но и на престижных зарубежных фестивалях можно почти наверняка, если ставить номер будет главный режиссер экспериментальной творческой мастерской Центра циркового искусства Росгосцирка Владимир Стихановский. Так ли на самом деле и в чем секреты этого человека – «создателя цирковых звезд», выяснял наш корреспондент.
Несчастный случай иной раз заставляет вдруг переосмыслить все предыдущее и определить совершенно новые пути-дороги и ориентиры в жизни человека. Так вышло и у Владимира Стихановского, когда молодой и преуспеваюший, на взлете циркового мастерства, артист сорвался с проволоки над манежем и попал с переломами на операционный стол.
О том, что было после, речь впереди. А пока, в начале нашей беседы, спрашиваю у Владимира Алексеевича, как начиналась дорога на арену.
– Я родился в Казахстане, где жила наша семья с отцом-военным. Пока учился в школе, все свободное время отдавал самодеятельному театру и спорту. Как это у многих бывало, натягивали между сараями занавес и играли спектакли. Ну а когда окончил восемь классов, родители заняли у всех родственников и знакомых денег и разрешили мне сорваться в Москву. Чтобы исполнить заветное желание и поступить в театральную школу-студию.
Но с восьмилеткой никуда не брали, а безрезультатно возвращаться домой было стыдно. Тогда мне кто-то подсказал, что есть такое эстрадное училище, где тоже готовят артистов и дают среднее образование. Я помчался туда и в дверях, могу сказать не кривя душой, встретился со своей судьбой. Это был Юрий Гаврилович Мандыч – известный артист и цирковой педагог-режиссер. Он расспросил, чего я хочу, посмотрел, что умею, и сказал: «Приходи на конкурс». Так меня зачислили в это училище, которое окончил с отличием и на год раньше, сдав экстерном все экзамены.
- Но ведь чтобы выполнять многие трюки, обычно нужна хорошая спортивная подготовка. А вы освоили это сразу и на отлично?
– У меня уже были разряды по гимнастике и акробатике. Многое осваивал сам еще до поступления в училище. А уж во время учебы очень полюбил воздушные номера и думал, что ими в основном буду заниматься. Однако Юрий Гаврилович, увидев однажды американских канатоходцев, поспорил, как потом выяснилось, с коллегами на ящик коньяка, что сделает из меня акробата на проволоке. И через полгода я действительно показал на натянутом тросе так называемую «окрошку» – рондат, флик-фляк, сальто-бланш и другие трюки эквилибра. Чуть позже Мандыч взял со старшего курса девочек и сделал нам великолепный номер на тройной вращающейся проволоке.
– И вы сразу стали работать на представлениях?
– Да, но недолго. Номер распался, так как аппаратура была еще несовершенной. И тогда мы вместе с одной из лучших партнерш – Татьяной Марковой – уехали в Киев и сделали дуэт. Это было настоящее балетное адажио с вариациями на проволоке. Такое совмещение балета и цирка появилось впервые, и мне даже говорили, что мы создали новый жанр.
А вскоре после этого пришлось выполнять обещание, данное одной из моих наставниц в училище – удивительному человеку и педагогу Ие Яковлевне Новодворской. Как-то в дружеской откровенной беседе она сказала: «Если ты не поступишь на режиссуру, я перестану тебя уважать!» Поэтому, чтобы оставаться человеком слова, мне пришлось поступать на заочный режиссерский факультет в ГИТИС, хотя особого желания, честно говоря, тогда не было. Но вскоре увлекся, опять благодаря судьбе, которая свела меня здесь с главным режиссером Цирка на Цветном бульваре Марком Соломоновичем Местечкиным. С этим великим человеком и мастером я поддерживал дружбу и творческое сотрудничество до конца его дней.
– До начала девяностых годов вы успешно работали на многих манежах в стране и за рубежом. Кто-то даже называл вашу пару «Васильевым и Улановой в цирке». Уже были многие награды, в том числе и звание заслуженного артиста Российской Федерации. Но, я знаю, проволоку пришлось оставить...
– Да, это случилось в Кейптауне. После исполненного сальто-мортале меня повело в воздухе чуть в сторону и я упал на очень жесткий манеж. Пятку разбил вдребезги, и врачи долго колдовали, чтобы меня восстановить. И вот этот перелом костный оказался еще и началом излома внутреннего, душевного.
Как только слёг, вдруг никому стал не нужен. Никто не приходил навестить. Молчал и телефон. После того как постоянно находился в центре внимания, это отчуждение довольно тяжело перенести. И я стал думать об уходе с манежа. Вспомнил, как мудрые старшие актеры не раз говорили: «Лучше уйти на год раньше, чем на день позже»...
И хотя физически я восстановился, многие месяцы сидел смотрел в окно на времена года. Единственный человек, кто позвонил и поддержал, был Юрий Никулин, с которым нас связывала давняя дружба. Он пригласил меня работать режиссером. Но параллельно предложили другое, как мне казалось, более заманчивое и перспективное дело. К сожалению, эти ожидания не оправдались. Но в то же время, к счастью, я перешел на работу в Центр циркового искусства.
– И вот здесь, можно сказать, у вас началась новая жизнь в старых стенах?
– Да, я никуда не ушел от манежа, но получил возможность реализовывать свое видение цирка как искусства и, наверное, внести свою лепту в его развитие. За эти годы поставил уже более сорока номеров. У моих номеров есть призы всех существующих в мире фестивалей…
Но главное в моей жизни – не награды. Помните, как говорил поэт: «Цель творчества – самоотдача, а не шумиха, не успех». Так и работаю: один номер ставлю, а в голове уже крутятся сценарии еще нескольких новых. Но, к сожалению, многое «оседает в столе», так как средств на постановки государство выделяет мало. Вот в Китае посмотрите, как торжествует цирк. И лишь потому, что государство понимает его важность и в воспитании, и в повышении уровня. культуры народа.
– Режиссер – профессия особая. И, можно сказать, очень нелегкая. Что для вас является в ней главным?
– Отвечу однозначно: команда. Когда рядом со мной люди, с которыми понимаем друг друга с полуслова, когда для них творчество, реализация задуманмрго – прежде всего. Сегодня это мои коллеги и помощники: хореограф Константин Костылев, художник-постановщик Наталья Коковина, сценограф Рита Песчанская...
Ну а насчет самой профессии скажу, что в нашем древнем искусстве еще до того как стать режиссером, очень важно самому поработать на манеже, знать этот мир, как говорится, изнутри. А уже потом наращивать всю остальную массу необходимых знаний. Ведь здесь нужны не только чисто профессиональные дисциплины, такие, как психология, педагогика, история, но и химия, физика, анатомия, графика, и даже математика…
Вообще режиссер для меня – это форма мышления, а еще точнее – форма существования.
– Зная успехи номеров, которые вы ставите, многие артисты хотят попасть к Стихановскому, хотя бы для того, чтобы только какие-то детали подкорректировать. Но попадает, конечно, не каждый желающий. Раскройте секрет: каковы ваши принципы отбора?
– Для меня отправной точкой при выборе того или иного номера является в первую очередь личность самого артиста. Это должен быть актер, фанатично преданный цирку, своему делу. Другие критерии мне не важны. Если надо – что-то в номере придумаю. Добавят своё художник, дизайнер, тренер.
– Ну а как определить такую личность?
– Я это чувствую интуитивно. Ну и, кроме того, конечно, смотрю видеоматериалы. Вижу, что человек хотя и делает номер неплохо, но исполняет его формально, без души. Такой мне неинтересен. Да и публике, думаю тоже.
А другой приходит и весь горит. И я знаю, что вместе мы сделаем все, что надо. Потому что есть определенное отношение к делу и, конечно, вера в режиссера.
Могу раскрыть еще один секрет. Балетмейстер, художник и все, кто ставит номер, когда приходят на репетицию, уже знают, что будет каждый делать. Это всё заранее расписано. Поэтому у нас нет шума, криков. Работаем тихо и спокойно.
– Владимир Алексеевич, вам недавно присвоено самое высокое звание – народный артист России, у вас, как уже говорилось, все призы мировых цирковых фестивалей. О чем еще мечтаете?
– Я не озабочен материальными благами. У меня нет виллы, нет машины. Просто мне это неинтересно. Живу цирком. И в этом – счастье.
Вот подрастает мой внук Матвей. Смотрю на него и думаю: а что он будет смотреть в цирке, когда вырастет? Покажут ли ему сказку, подобную той – у Енгибарова, – от которой даже я, взрослый, плакал?
Пока мы живы, надо делать все возможное, чтобы цирковое искусство оставалось близким и интересным людям. Чтобы национальные традиции не угасали, а пополнялись новыми интересными находками и поддерживались новыми талантливыми людьми.
Аркадий КАЗИМИРОВ. «Парад-Алле».
обсудить на форуме
|
Танец на эстраде
Это короткий танцевальный номер, сольный или групповой, представленный в сборных эстрадных концертах, в варьете, мюзик-холлах, театрах миниатюр; сопровождает и дополняет программу вокалистов, номера оригинальных и даже речевых жанров. Складывался на основе народного, бытового (бального) танца, классического балета, танца модерн, спортивной гиманстики, акробатики, на скрещивании всевозможных зарубежных влияний и национальных традиций. Характер танцевальной пластики диктуется современными ритмами, формируется под влиянием смежных искусств: музыки, театра, живописи, цирка, пантомимы.
Народные танцы изначально входили в спектакли столичных трупп. В репертуаре были театрализованные дивертисментные представления деревенской, городской и военной жизни, вокально-танцевальные сюиты из русских народных песен и плясок.
В 10-20-е годы в петербургских и московских драматических театрах ("Девишник, или Филаткина свадьба" с хорами и плясками, муз. А.Титова. На протяжении 19 века после основного спектакля или в антракте шли дивертисменты с танцевальными номерами. Русские, украинские, цыганские пляски входили в программы народных хоров, выступавших на гуляньях, в садах и парках, на эстрадах вокзалов, позднее кафе-шантанов, театров-буфф. Популярной фигурой народных гуляний стал Д.Юров - музыкант и танцор, глава небольшой "семейной" труппы, с представлением "Русская деревня" (танцы, частушки, игра на балалайке, гармонике).
Огромную роль в дворянском быту с петровских времен имели балы, маскарады. Обучение танцам входило в непременный кодекс воспитания дворянина. Танцевали вальс, котильон, мазурку и др., все эти танцы исполнялись и на сцене, входили в программу дивертисментов (превосходным исполнителем мазурки был премьер петербургской драмы И.Сосницкий - один из первых Городничих в гоголевском "Ревизоре").
Разнообразные танцевальные номера занимали значительное место в репертуаре театров миниатюр. В "Кривом зеркале" особый успех имел Икар (Н.Барабанов), блестящий имитатор женских танцевальных номеров. В московских театрах миниатюр - Никольском, "Летучей мыши" начинал К.Голейзовский. Всевозможные стилизованные куколки, маркизы представали в хореографических миниатюрах "Летучей мыши" в исполнении Е.Маршевой, А.Гейнц и др.
Широкая панорама танцев на эстраде складывалась не без влияния гастролеров. Французская оперетта, пришедшая в Россию в середине 19 века, ввела в моду так называемый каскадный репертуар, основанный на пластике канкана. Время диктовало новые ритмы, новую моду: в начале 20 века западноевропейские танцы уступили место танцам Латинской Америки (кек-уок, матчиш). В 10-е годы вспыхнуло повальное и длительное увлечение танго. Со временем появилась разновидность танго - "танцы апашей", в которых взаимоотношения сутенера с проституткой передавались неожиданно грубыми танцевальными приемами с применением акробатики. Элетарную публику привлекали танцы босоножек. Они получили распространение в России после неоднократных гастролей Айседоры Дункан (впервые в 1904 году). Ее реформа танцевальной пластики, сценического костюма, использование классической музыки нашли (особенно в Москве) немало приверженцев. Танцовщица Е.Книппер-Рабенек открывает Студию мимопластики (в 900-е годы при МХТ, с 1911 - независимая).
Проводятся эксперименты по синтезу пластики и поэзии: вечера "Танец под слово" - чтение стихов как фон для пластических композиций танцовщиц Н.Миль (Н.Милюковой), Т.Савинской, также создавших свою студию. В залах благородных собраний, консерватории и московском "Эрмитаже" выступают с концертными номерами артисты Императорского балета: А.Павлова, М.Кшесинская.
Октябрьские события естественно изменили общую картину. Это отъезд ряда известных танцовщиков за границу. Оставшимся пришлось приспосабливать свой репертуар к задачам, выдвинутым революционной идеологией. Так, танцовщица Мамонтовского театра, "тангистка" А.Комнен вместе с партнером Ивингом (В.Ивановым), став солистами московского Теревсата (театр революционной сатиры), исполняют главные роли в балете "Красная звездочка". Проявляют себя молодые балетмейстеры. Среди них Н.Фореггер с его "танцами машин", сюжетно танцевальными миниатюрами, в которых появляются современные персонажи в исполнении воспитанных в его Мастерской синтетических актеров; используются гротеск, эксцентрика, пластика бытовых танцев. Пересмешник и великолепный стилизатор, Фореггер отдает дань экспрессионизму ("Прогулка, страсть, смерть"). Новаторством стало обращение к джазовой музыке "шумовому оркестру". Лексика фореггеровских танцев используется "Синей блузой", до середины 30-х годов с эксцентрическими танцами будут выступать бывшие синеблузники Л.Беркович и С.Ягодинский.
Активную деятельность продолжил Голейзовский, работавший в разных жанрах (миниатюры на муз. С.Прокофьева, А.Скрябина, К.Дебюсси, работы в Ленинградских и Московских мюзик-холлах). Своего рода сенсацией стали его танцы "герлс", впервые поставленные в 1928 году.
К началу 30-х годов танец на эстраде заметно меняется. Ритмо-пластическое направление оказалось под запретом. Исчезли с эстрады "танцы апашей", уменьшилась доля салонных танцев. Их место заняли танцевальные миниатюры, комедийные, сатирические, гротесковые: "Галантерейный" Мея, "Репортер" А.Румнева, "Футболист" А.Мессерер, "Подхалим" В.Цаплин, "Прогульщики" В.Вайонен. На некоторых работах сказывается влияние немецкого экспрессионизма с его акцентом на социальную тематику. Художник-экспрессионист Георг Гросс подсказал создание "Социальных портретов" Л.Спокойской - работы, ярко отразившей тенденцию танцевальной эстрады начала 30-х годов.
Одновременно на волне увлечения спортом развивается дуэтно-акробатический танец, получивший наиболее художественное воплощение в творчестве М.Понны и А.Каверзина, создававших свои номера на классическую музыку. В репертуаре Редель и Хрусталева нашли сценки "На катке", "После бала" и др.
Особенно интенсивное развитие в 30-е годы получает нарродный танец. Это узбекская танцовщица Тамара Ханум, которая соединила в своих номерах танец с песней. Успех созданного И.Моисеевым в 1937 году Ансамбля народного танца СССР способствовал рождению многих других (в 1948 появилась знаменитая "Березка", особое место занял Краснознаменный Ансамбль песни и пляски Красной Армии (позднее Советской Армии). На этом общем фоне заблистал талант М.Эсамбаева, создателя "театра одного танцора". Его программа "Танцы народов мира" получила долгую и счастливую жизнь на эстраде (в 1960г. 1-я премия на 1-ом Всероссийском конкурсе артистов эстрады).
Однако художественные достижения танцевальной эстрады заметно иссякали - общий кризис в хореографическом искусстве, отсутствие школы. В 60-е годы подготовка эстрадных танцоров и номеров начинается в ГУЦЭИ, в Киевской студии эстрадного и циркового искусства, народно-эстрадное отделение Ленинградского училища им.Вагановой. Вскоре они выпустили талантливых танцовщиков: Р.Петрову, Г. и В.Сазоновых и др. Соответствующие факультеты при ГИТИС и Лениградской консерватории подготовили молодых балетмействеров, работавших и на эстраде: Г.Майорова, В.Елизарьева, Б.Эйфман и др. Для выявления молодых дарований способствовали регулярные конкурсы и смотры.
В 60-е годы снова приобрели популярность танцевальные номера сатирического плана. Хореографической сатире отдал дань один из самых ярких советских балетмейстеров - Л.Якобсон. Созданный им ансамбль "Хореографические миниатюры" (1969) подводил итоги достижениям академической и эстрадной хореографии тех лет.
В 70-е годы на эстраду пришли талантливые исполнители: Л.Сабитова, А.Гайдаров, Н. и О.Кирюшкины. Новым словом на эстраде стала программа В.Шубарина "Танцы в современных ритмах", основанная на лексике чарльстона, рок-н-ролла, твиста и степа, на джазовую музыку (1967).
Танец органично входит в номера разных жанров - стал использоваться в номерах оригинальных жанров, в сочетании с пантомимой, акробатикой, жонглированием и др. (работы С.Каштеляна, А.Бойко и др.). По своему осваивается танец и вокалистами. Неподвижно стоявшие у микрофонной стойки, они к 70-м годам задвигались, затанцевали. Эстрада обогатилась певцами, освоившими современную танцевальную пластику (В.Леонтьев, Лайма Вайкуле, Богдан Титомир и др.). Вслед за А.Пугачевой с ее "Рециталом" большинство эстрадных вокалистов стали выступать со своими танцевальными группами ("Тодес" с Леонтьевым). Неожиданные, экстравагантные сочетания пластики и вокала показывает на эстраде Борис Моисеев. Танец широко используется рок-группами. На основе североамериканских танцев вырабатывается новая танцевальная лексика, осваивается рэп, технотроп, брейк, вбирающие элементы акробатики.
Не остались в стороне и разговорные жанры (программы К.Новиковой, Е.Шифрина, К.Райкина и др.). Спектакль "Лица", первая работа К.Райкина в Гос. театре миниатюр (1982), была целиком построена на танце.
В 90-у годы танец на эстраде резко поляризировался, как бы вернувшись к ситуации 20-х годов. Танцевальные коллективы, занятые в шоу-бизнесе, вроде "Эротик-дэнс" и др., делают ставку на эротику - выступления в ночных клубах диктуют свои законы.
|
|
|
|
Подписаться на
рассылку сайта: |
|
|
|