Дрессировщик Степан Денисов
Звериный дух выветривается долго. Минуты две я еще смогла продержать тигренка, а потом (от греха подальше!) вернула Денисову: малыш крутил головой и, как мне казалось, все нацеливался куснуть за пальцы. А тигриный запах все же успел впитаться в свитер, да так, что спустя еще неделю напоминал о необыкновенном знакомстве.
Фрагменты аттракциона под руководством СТЕПАНА ДЕНИСОВА
У дрессировщика, народного артиста Латвийской ССР, лауреата премии имени Ленинского комсомола Степана Денисова двадцать красавиц кошек.
Не знаю, как взрослые звери, но малыши на ощупь напоминают жесткий пыльный плющ. Умиление пропадает, когда близко видишь ощетинившиеся усы и зеленый огонек в глазах. А ведь это малыши. Тигрята уже начинают чувствовать свою силу, огрызаются, ударяют лапой, а то и хватают за ноги...
— Степан Карпович, начну с далеко не праздного вопроса, который приходит на ум любому цирковому зрителю: почему дрессировщику не страшны звери) В печати иногда приводят жуткие факты. Так, например, а 1964 году в Ориссе был уничтожен тигр-людоед, растерзавший только за последние три месяца своей жизни сорок две жертвы. Тогда же, но уже в другом районе Индии убили тигрицу, повинную в смерти двухсот шестидесяти семи (!) человек.
Но даже если не впадать в крайности, все равно тигр остается могучим хищником, опасным и в неволе.
— Хотите честного признания?.. Скажу так. Это хорошо, если в человеке есть чувство страха. Ибо страх, боязнь — это прежде всего естественная защитная реакция. И я не знаю человека, имеющего дело с дикими животными, который в здравом рассудке позволил бы себе хоть на минуту забыть о бдительности. Да, как ни парадоксально это звучит, мне слишком хорошо ведомо чувство страха.
Многие зрители считают, что к цирковым животным можно запросто подойти, погладить их. Как бы не так!.. Я вот вроде с детства общаюсь со всякой живностью, хорошо знаю животных. Но именно поэтому я по мере возможности обойду даже самую обычную дворнягу, не говоря уж о дрессированной лошади или медведе. Вот поставьте себя на место той же самой собаки. Она в равной степени не знает ни повадок незнакомого человека, ни его намерений, а потому может предпринять меры к своей защите. Помните, «собака бывает кусачей только от жизни собачей»... Это очень верно сказано.
Так вот, незнакомое животное надо уметь уважать. Дурное геройство еще никогда не кончалось хорошо.
— В то же время вы утверждаете, что можете войти в клетку к незнакомому хищнику...
— Да, это так. Но с одним непременным условием. Прежде я должен понаблюдать за ним, чтобы иметь представление о характере хищника, его настроении. Нескольких часов достаточно, чтобы установить контакт обеих сторон. Ведь не только я должен знать, для чего вхожу в клетку, но и зверь должен почувствовать меня.
— Степан Карпович, для чего вы работаете в цирке! Вопрос не покажется странным, если принять во внимание то обстоятельство, что практически ни один цирковой зритель не может представить во всем объеме опасность и сложность вашей профессии. А работа, согласитесь, должна приносить в первую очередь моральное удовлетворение.
— Я считаю, что дрессировка хищников — вершина в цирковом искусстве. Говорю это не для того, чтобы умалить достоинства других жанров. В свое время я работал и гимнастом, и акробатом, и жонглером, знаю, как трудно держать форму. В дрессуре со стороны вроде бы ничего такого сложного и нет: ну, ходит человек по манежу, командует животными, ассистентами.. Вспоминаю время, когда мне пришлось и с аттракционом выступать и демонстрировать воздушный номер. После воздуха возвращаешься весь в поту, кажется — сухой ниточки на тебе нет. Но идешь в душ, снимаешь усталость — и можно идти в клетку работать в животными. С тиграми вроде и не потеешь, но после них воздушный номер работать невозможно: мышцы дрожат, руки как ватные. Такая вот физическая нагрузка...
Работа не за страх, а за совесть — это и приносит моральное удовлетворение. А что зрители недопонимают всю степень риска в дрессуре... Это не суть как важно, ведь они видят только верхушку айсберга. Для меня главное, чтобы они ощутили: близкий контакт с животными возможен.
Тигр — обычная кошка, которая сама себе на уме. Во взаимоотношениях с ними все зависит от характера индивидуума. Один лучше воспринимает человека, оказывает ему благосклонность, а значит, больше поддается дрессировке. Другой менее доверяет людям, осторожничает. Третий не верит даже самому себе...
Вот вы держали в руках четырехмесячного Цезаря. Не страшно ведь. Многие мои друзья, знакомые не прочь сфотографироваться с малышами, когда те резвятся на манеже. Котята и котята, только большие. И на посторонний взгляд, все одинаковые, забавные и беспечные. Но попробуйте подойти к Инге, самой маленькой из этих «котят». Мне самому-то ни разу не удалось погладить ее — настолько осторожная, умная, хитрая тигрица. Оставьте дверь вольера открытой — все тигрята выскочат тут же, а Инга еще не один час будет принюхиваться, соображать: а не опасна ли будет эта прогулка для ее персоны? Вот клетка ей — дом родной, крепость. Здесь она знает каждую щелочку, здесь дает себе волю, задирает других, шалит вовсю. Но все, что вне ограды,— враждебно. Так вот, я уверен: Инга ни за что не пропадет — больно осторожна. Это Цезарь, ветреная башка, может влипнуть в неприятную историю. Он копия моего сынишки Дениса: везде свой парень, добродушный, его обижают, а он толком и обидеться не может. Но все эти качества до поры до времени, умнеть тоже когда-то надо.
— Вам случалось разочаровываться в своих «кошках»)
— Никогда. Они могут подраться, проявить свои хищнические инстинкты, неблагодарность.Но как бы там ни складывались отношения, тигры эстетичны в любых своих проявлениях. Я не устаю внутренне восхищаться их понятливостью, феноменальной памятью, наконец, красотой. Сделайте с тигра тысячу фотографий, во всевозможных ракурсах, позах, и везде он будет красив. Природа — гениальный скульптор. Она создала такую совершенную модель, что мне как дрессировщику не приходится заботиться о том, как изящен будет тот или иной трюк на манеже. Тигр — это сгусток совершенства, другого такого зверя не сыскать. Возьмите львов. Тяжеловесны, ленивы. Пантера изящна, слов нет. Но... мелковата как хищник, нет в ней мощи, величия. Знаете, это как лошадь Пржевальского: красивое животное, но низкорослое, больше напоминает пони. А я всегда был за гармонию во всем. Вот этим, пожалуй, и объясняю, почему взялся работать именно с тиграми.
— Вспомните, пожалуйста, свои первые шаги дрессуре.
— Первые шаги... К сожалению, в дрессуре их повторяешь каждый раз. Нет стандартных животных, похожих характеров, а потому на опыт рассчитывать не приходится. Самый первый шаг — узнать тигра, ответить на вопрос: КТО он такой? Меня не волнует, на какие трюки будет годен новый тигр, каким образом введу я его в аттракцион. Интересует главное — как животное относится ко мне и любит ли работать, от этого зависят дальнейшие контакты. Вот скажем, Цезаря я понимаю великолепно. Я уже предполагаю его потенциальные возможности. Инга? Полнейшая загадка. Она постоянно тревожит меня, и, если вы заметили, ей приходится уделять гораздо больше внимания, чем остальным малышам, вместе взятым. Бывают же трудные дети, поведение которых невозможно предсказать. Так и здесь. Бьешься с тигренком, мучаешься, отдаешь столько энергии, а гарантии, что твои труды окупятся, нет. Здесь в силу вступает борьба — кто кого?..
Таким же крепким орешком оказалась в свое время тигрица Кукла. Сейчас она прима труппы, а была... заморышем! Всего боялась, шарахалась от протянутой руки.
— Почему вы поверили в ее блестящее будущее!
— Да потому что она мне поверила! И преподала однажды такой урок, что я до сих пор помню его. По своей неопытности я поставил ее в критическое положение. Вольер был маленький, чуть больше жилой комнаты, и я настолько тесно прижал ее в угол (хотел погладить!), что тигрица восприняла этот мой опрометчивый шаг как западню. Чтобы выбраться из нее достойным образом, Кукле оставалось только одно — напасть на меня. Что она и сделала. Но как она это сделала! Врезала мне лапой по лицу, но при этом не выпустила ни одного коготка. А ведь могла бы воспользоваться моментом и так прихватить щеку...
С той поры я научился уважать закон дистанции. Фамильярности, кстати, не допускаю даже с малышами.
— А на Ингу аы тоже в будущем рассчитываете!
— Безусловно. Как говорится, терпение и труд... Но я не забываю и о наследственных чертах, родительском примере. Мать Инги, Вега, тоже не очень-то балует меня своим вниманием. Она шипит и рычит на всех, гладить себя вообще не дает. Но Вега все же не столь осторожна, как дочь, и потом она жадная, любит поесть. Во эти ее качества я и стараюсь использовать во время работы. Что касается Инги... Эту гордячку мясом не подкупишь. Какая бы голодная ни была, из рук ничего не возьмет.
— Не могли бы вы рассказать о своем методе дрессировки!
— Я вообще не знаю, что такое метод в дрессуре, и стараюсь не углубляться в научные тонкости и заумные формулировки. Сейчас много говорят о биотоках, парапсихологии. Проводить психологические опыты, теоретизировать свои отношения с животными мне просто некогда. Когда возникает экстремальная ситуация, надо действовать не раздумывая, и действовать точно, чтобы не подвергнуть опасности ни себя, ни других. Видите, какой у меня арапник? Обычная лыжная палка, причем ломаная-лере-ломаная за пятнадцать лет работы. Когда надо, я могу и шлепнуть неслуха. По сравнению с теми подзатыльниками и пощечинами, которыми тигры награждают друг друга во время игр или драк, мой рассерженный удар для них что-то вроде щелчка. Но все равно это наказание, и тигры воспринимают арапник именно как наказание.
В любом коллективе должны быть порядок и организованность, мои тигры, надо полагать, вполне понимают это. Не смейтесь, я не шучу..
— Тем не менее порядок диктуете им вы, а не наоборот.
— Нет, иногда я тоже иду у животных на поводу. Бывает, они мне подсказывают идеи. Зрителям, например, очень нравится комический трюк с Куклой, когда она грызет арапник и ни лакомый кусок, ни уговоры не способны вырвать его из сжатых клыков. А ведь автор этого трюка — сама Кукла. Однажды, я заметил, ей наскучило ожидать своего выхода на манеж, и тигрица заняла себя палкой. Это повторилось и на следующем представлении. Отобрал палку, обиделась, словно отняли любимую игрушку. И тогда я просто закрепил эти ее развлечения, придав им, естественно, более зрелищный характер.
В цирке, как и в театре, одинаковых представлений не бывает. Сюжет аттракциона сохраняется, конечно, но элементы импровизации присутствуют, и даже чаще, чем бы этого мне хотелось. На тигров влияет все: климатические перемены, связанные с частыми переездами, условия манежа, наконец, физиологические изменения. Последнее обстоятельство вносит большую нервозность, заранее никогда нельзя сказать, как они будут работать сегодня, сейчас, в следующую минуту. Всегда необходимо быть начеку, но, когда тигры начинают гулять, приходится особенно быть внимательным, осторожным.
— Тем более во время, как объявляли раньше в цирке, смертельных трюков...
— Ну, тут уж ничего не поделаешь. К сожалению, у меня так и не появился ассистент, который подстраховывал бы непосредственно на манеже. Когда в сетке работаешь вдвоем, можно давать себе хотя бы секундные передышки: ассистент проследит, что творится у тебя за спиной, отвлечет внимание хищников. Мне же постоянно приходится помнить об открытой спине.
— Говорят, животные не выносят прямого взгляда. Одни, например гамадрилы, воспринимают это как вызов, другие боятся, а потому, защищаясь, тоже могут напасть,
— Тигры чувствуют малейшее движение глаз, тончайшие нюансы настроения дрессировщика. Моего прямого взгляда они не боятся, но знают: я обратил внимание — значит, надо быть настороже. Что касается магии пристального взгляда... А ведь каждый из нас терпеть не может, когда его бесцеремонно разглядывают в упор. Так и звери. Поэтому в общении с тиграми я просто вынужден учитывать те же психологические особенности, какие свойственны людям.
— Есть ли у вас идеал дрессировщика!
— Меня всегда поражала одна-единственная дрессировщица. Уметь подчинить себе целую свору львов, согласитесь, на это способны женщины исключительного самообладания. Мужчине трудно работать с хищниками, а каково женщине... В дрессуре животных физическая сила все же значит много, хотя бы для общего самочувствия. Однако мужественнее человека, который так умел бы концентрировать свою волю и так чувствовать животных, я еще не видел в цирке. Вот как летчик-ас сливается со штурвалом, каким-то десятым чувством ощущая всю машину в целом и каждую ее деталь в отдельности, так и она понимает животных. Вот уж кто имеет полное право сказать: «Мы одной крови, братья наши меньшие».
Да, я говорю об Ирине Бугримовой, непревзойденной дрессировщице нашего времени. Смотреть, как она работает, было истинным наслаждением. Необъяснимые нюансы взаимопонимания связывали ее с животными. А этот дар дается свыше. Практикой его не нажить.
— Создавая праздник на арене, ощущаете ли вы его сами!
— Когда представление идет весело, публика аплодирует и играет музыка — это нравится не только нам, артистам, но и тиграм. Цирк — это всегда эмоции. Животные прекрасно понимают, что такое аплодисменты, более того — они неравнодушны к похвале. Тигры же, представьте, обладая плохим слухом, очень любят музыку. Вот, скажем, звучит аккорд, на последней ноте Кай должен опуститься. Так вот, он будет держать стойку ровно столько, сколько протянут аккорд музыканты. Чувство ритма великолепное!
— Степан Карпович, если бы вам пришлось начать жизнь сначала...
— Не кривя душой скажу — пошел бы только в цирк. Что заставляет артистов уходить с арены? Думаете, жизнь на колесах, бытовая неустроенность, малые дети, которых мы умудряемся все же воспитывать и учить в школе в условиях постоянного кочевья. Далеко нет, все это можно пережить.
Заставляет уходить сознание того, что ты достиг своей высшей планки, а выше ступить уже нет сил. Уходить тоже надо уметь вовремя. В противном случае тебя ждут серые будни, безразличие зрителей.
Убежден, цирк — самая подходящая работа для мужчины. Она требует мужества и выносливости, в каком бы жанре ты ни работал. Здесь нет и быть не может звездной болезни, чванства. Работать плохо в цирке нельзя, это понимает как начинающий, так и опытный, признанный публикой артист. И если он следует этому закону всю свою жизнь, роднее и ближе дома, чем цирк, у артиста не может быть.
Интервью брала РАИСА ЩЕРБАКОВА
оставить комментарий
RSS 
