В степи под Херсоном

Тропа в мир прекрасного.

Слово «филармония» составлено из двух греческих слов: «люблю» плюс «гармония». Все словари и справочники услужливо разъяснят вам, чем обязана заниматься филар­мония. Организацией концертов и пропагандой музыкаль­ного искусства. Вторую половину ее обязанностей можно вы­разить иначе — она должна заниматься эстетическим воспи­танием, которое является одним из средств формирования гармонически развитой личности. О практике организации концертов в Херсонской област­ной филармонии мы уже говорили в предыдущем письме*.

* См. «Советскую эстраду и цирк», № 9 (108).

Поразмыслим теперь на примерах из ее жизни об обязан­ностях, отнесенных на второе место, к сожалению, не только в словарях. Увиденное и услышанное в Херсонской степи требует обобщения, наводит на мысли о самом необходимом для всех филармоний, призванных в первую очередь воспи­тывать у людей, особенно на селе, чувство понимания пре­красного. Подчеркиваю особенно на селе, ибо в городах есть театры, картинные галереи, концертные и лекционные залы.

В Херсонской области мне довелось услышать лекцию-концерт у колхозных рыбаков на крохотном острове Яношов. Небольшая группа артистов (два певца, две певицы, аккордеонист) и лектор три часа добирались туда на катере. Потом еще около часа плыли на утлой посудине, гордо на­званной ее капитаном «мотофелюгой». В дельте Днепра, именуемой жолобом, к нам начали подстраиваться лодчонки. Одна за другой, они, как утки, выныривали из камышей. Рыбаки цеплялись к фелюге буксиром и, бросив весла, тот­час засыпали, утомленные ночным ловом. Обгоняя нас, про­мчалась тарахтучая моторка — на концерт спешил бригадир.

Темой лекции и концерта были любимые произведения Владимира Ильича Ленина. Под низким потолком единствен­ной на островке избушки звучали революционная «Варша­вянка» и лермонтовский «Парус», русская «Тройка» и песня Торопа из оперы Верстовского «Аскольдова могила», песня Вильбоа на слова Языкова «Нелюдимо наше море» и хаба­нера Кармен. Лектор Николай Бурлак говорил о том, какую глубокую радость, взволнованные и добрые чувства вызыва­ла у Ленина музыка. Лекцию слушали старики с задубленными ветром коричневыми лицами и юные мужественные парни. Слушали как-то очень старательно и уважительно. Никто даже не закурил, хотя обстановка к этому располага­ла. Сидели кто на корточках у стены, кто на койке, потому что другого подходящего для концерта места, кроме общежития, на острове не было.

После лекции артисты исполнили еще несколько песен по желанию слушателей. Прощаясь, пожилой рыбак сказал торжественно, как на митинге, и очень искренне:

— Спасибо, товарищи, от души спасибо!

Это происходило на отрезанном от «большой земли» острове, где тридцать колхозных рыбаков живут все лето без радио и телевидения (кстати, могло бы быть и то и дру­гое), где люди истосковались по песне и музыке. И в тот же день лекция-концерт была повторена в клубе районного центра, но там уже наблюдалась иная картина. В неполном зрительном зале слушали рассеянно, разговари­вали. Молодые ребята выходили курить, бесцеремонно хло­пая дверью, некоторые дымили, не вставая с мест. Ни лекция, ни концерт не увлекли, не захватили зал, хотя Николай Бурлак, лектор весьма эрудированный, старался, как гово­рится, изо всех сил.

Оставим в стороне неуважительное отношение к труду артистов и лектора — это предмет специального разговора. Попробуем разобраться, почему многие в зале слушали лек­цию-концерт невнимательно, без особого интереса? Может быть, в клубе собрались люди, избалованные ра­дио- и телевизионными передачами, которым не импониро­вал, скажем, «Соловей» Алябьева под аккомпанемент аккордеона? Но почему тогда на недавний концерт камер­ного оркестра в том же районном центре Голая Пристань пришло немногим более двадцати человек? Мне думается, дело в том, что слушать и понимать серьезную музыку или заинтересованно воспринимать серьезный разговор о ней здесь не привыкли, не научились.

И, конечно, одной-двумя лекциями полного, глубокого понимания не достигнешь. Такое понимание может прийти лишь после прослушивания целого цикла лекций-концертов по абонементу, разработан­ному филармонией.

Однако почему одну и ту же программу по-разному слу­шали на острове и в районном центре? Тут, как мне кажется, сказались чисто внешние причины. На Яношове, в неболь­шой комнате и при малом количестве слушателей, лекция приняла характер интимной непринужденной беседы. А в Голой Пристани в зрительном зале было уже не тридцать человек, а по меньшей мере сто — захватить и держать та­кую аудиторию в течение полутора часов гораздо труднее. К тому же, многие пришли в клуб, где-то рассчитывая на обычное эстрадное представление. И в такой ситуации сразу стало очевидным несовершенство построения лекции-кон­церта.

Ведь как выглядит лекция-концерт? Выходит на сцену лектор, отговорит свое, поставив точку. Выходит певец, исполняет арию или песню. Снова лектор, и снова певец... Нет драматургической связи между рассказом и музыкаль­ными номерами, они как бы распадаются, существуют раз­общенно. Это дробило общее впечатление, оскучняло и лек­цию и концерт. Короче, не было умелой руки режиссера, который собрал бы все воедино, придал лекции-концерту завершенную форму. Но может ли филармония обеспечить такое положение, чтобы в создании каждой лекции-концерта участвовал ре­жиссер? Чаще всего нет. Так называемая лекторская груп­па во всех без исключения филармониях — дитя любимое, но убогое. Сельский абонемент не может да и не должен превышать определенной стоимости. Укладываться же в эту сумму приходится либо за счет низких ставок исполнителей (значит, качества исполнения), либо покрывать убытки эстрадными концертами.

Херсонская филармония, к примеру, богатая. Она позво­ляет себе роскошь содержать хороших певцов. Вот состав ее лекторской группы: сопрано Дина Давыдова — певица с двадцатилетним опытом, меццо Алла Лундышева работала в оперетте, баритон Михаил Дядченко окончил Львовское музыкальное училище, тенор Борис Шипелин учился в кон­серватории, пел в опере. Аккомпанирует им во многих кон­цертах струнный квартет, для которого нужно переклады­вать музыку (тоже расходы). Кстати, того же Бориса Шипелина с трудом уговорили отказаться от выступлений в эстрадных концертах и работать в лекторийной группе. Уговаривать артистов приходится потому, что в лектории нет ни премий, ни перевыполнения норм выступлений.

Вообще-то получается странная вещь: филармония не может увеличить число концертов-лекций, даже если на них повысится спрос. Ведь чем их больше, тем непосильнее ста­нет убыток. Лекция-концерт Херсонской филармонии для колхоза или совхоза стоит 81 рубль, а по себестоимости обхо­дится в 120—130 рублей. Парадоксально, но факт: по убыткам от лекторской работы можно судить о росте благосостояния самой филармонии. Можно ли при таких условиях хотя бы мечтать о приглашении режиссера для лекторской группы! Несправедливо было бы думать, что в Херсоне не ищут новых форм организации лекторской работы. На совещании в Киеве херсонцы внесли предложение обмениваться лекция­ми-концертами с соседними филармониями, составить кусто­вой тематический план. Польза обмена очевидна: это позволит расширить тематику, даст больше времени на под­готовку каждой лекции-концерта. За дельное предложение в Министерстве культуры похвалили, а дело не сдвинулось.

Прошедшей весной художественный руководитель фи­лармонии Юрий Александрович Блюмберг напомнил об этом письмом. «Год назад директор и худрук Херсонской облфилармонии, — писал он, — внесли предложение об обмене музыкальными лекториями и организации конвейера по Украине с тем, чтобы каждая филармония готовила одну-две темы. Несмотря на то, что это предложение было приня­то, до сих пор по реализации его ничего не сделано». На пяти листах Влюмберг вторично доказывал, как в новых усло­виях сделать лекции-концерты интереснее и доходчивее. «Очень хотелось бы узнать Ваше мнение...» — обращался он к начальнику управления музыкальных учреждений республиканского министерства Владимиру Александровичу Перунову. Однако в конце лета, когда я была в Херсоне, ответа из Киева еще не последовало. 

Директор филармонии Илья Семенович Добрынин делил­ся со мной мыслью о кинолектории. Мысль, заслуживающая внимания. Например, из фрагментов фильмов «Евгений Онегин», «Иоланта», «Пиковая дама» можно составить иллю­страцию к лекции о музыке Чайковского. Московская сту­дия научно-популярных фильмов начала выпускать творче­ские портреты наших лучших музыкантов-исполнителей. Но, вероятно, получить такой киноматериал без помощи Министерства культуры тоже вряд ли удастся.

Или взять сельский лекторий в школах. Надо ли сейчас кому-то доказывать, что музыкальное воспитание необходи­мо детям, что вкус и любовь к серьезной музыке глубже укореняются в раннем возрасте? Однако доказывать прихо­дится, и не кому-нибудь, а руководителям районо, директо­рам школ; Одной из первых на Украине открыла Херсон­ская филармония абонементы лектория для учеников млад­ших и старших классов в селах. Второй год проводятся в сельских школах «музыкальные часы». Тема их согласуется с учебной программой по литературе. Так складывается ком­плекс художественного воспитания детей. Хорошее начина­ние? Замечательное! Но добровольно взвалив на себя эту заботу о подрастающем поколении, Херсонская филармония добавила себе лишь убытков, хлопот и... нареканий.

Школьный лекторий самый убыточный, и приходится, скрепя сердце, брать у сельских ребятишек по 10-15 копеек входной платы. Одних ребят родители пускают на концерт, других нет. И доброе воспитательное дело не прививается. Поэтому в районо и школах отмахиваются от администрато­ров филармонии, как от мух. «На следующий год не приез­жайте: вы нам не нужны», — заявил работникам филармо­нии, как рассказывал мне администратор И. Гинзбург, заве­дующий Скадовским отделом народного образования В. Вишневой.

Один товарищ Вишневой, разумеется, не решает, что нужно и что не нужно. Но факт остается фактом: в благо­родном и нужном деле эстетического воспитания молодежи филармония далеко не всегда получает помощь и поддержку. Сейчас много и повсеместно говорят о том, что основой музыкального воспитания детей и подростков должны стать школьные занятия. В этой связи сетуют на нехватку квали­фицированных педагогов-музыкантов. Так, может быть, по­ка таких кадров еще не хватает, лекторы филармоний и могли бы восполнить этот пробел в эстетическом воспитании сельских школьников.

Любое воспитание, в том числе музыкальное, лучше всего начинать сызмальства. Грамоту человек постигает в ре­бячьем возрасте, и потом на всю жизнь чтение становится для него органической потребностью. Так, «с букваря», должно, очевидно, прививаться и чувство прекрасного, уме­ние слушать и понимать серьезную музыку.
 

В. ЛЕБЕДИНСКАЯ, спецкор  «Советской эстрады и цирка»

Журнал Советский цирк. Октябрь 1966 г.

оставить комментарий