Жонглеры Инякины. Лица не общим выраженьем

С раннего детства, c тех пор, когда сам увлекался жонгли­рованием, понял я одну непреложную истину, правота которой c годами лишь подтверждалась: настоящим жонг­лером нужно родиться.

На фото жонглеры ИНЯКИНЫ. Фото Л. ЛОБОДЫ

Совершенно не вызывает сомнения тот факт, что настоящие жонглеры — необычные люди. И не только оттого, что в силу какой-то только им свойственной внутренней организации они с поразительной небрежностью относятся к закону земного тяготения, но и потому еще, что все истинные жонглеры — люди, наделенные изумительным врож­денным слухом. Я в этом абсолютно убежден: полот предметов рождает музыку. И не беда, что порой слышит эту музыку один лишь ее создатель, главное, что она живет, что она существует, и тогда, когда-нибудь, вы обязательно услышите, ощутите ее. Все зависит от исполнителя, его мастерства.

A еще, как и каждое подлинное искусство, искусство жонглирования подразумевает фантазию и изобретательство. Говорят, Энрико Растелли был великим жонглером. Он под­брасывал больше всех предметов? Да. Но не только это. Он был личностью, гениальным изобретателем. Он изобрел себя. А что может быть интереснее, чем знакомство c глубоким, неор­динарным и во всех отношениях ярким человеком! Не просто обыгровка реквизита, a попытка дойти до сути, попытка раскрыть взаимоотношения человека и предметов, их связи и противоре­чия через гармонию движений или, как удивительно точно назвал жонглирование М. Местечкин,— через «видеомузыку».

Современные жонглеры C. Игнатов, E. Биляуэр, Г. Попович используют примерно oдинаковый реквизит, но даже неиску­шенный зритель заметит, что каждый из них отличается «лица не общим выраженьем», каждый на манеже создает свой образ, представляет нам своего героя. Создание его — задаче сверхтрудная, учитывая сложность и многомерность самого жанра, но реальная.

Найти образное решение группового номера жонглеров - задача несколько иная. Ведь здесь уже мало одного только индивидуального мастерства каждого партнера, необходима очень четкая и продуктивная драматургия номера, Позволяю­щая по возможности шире раскрыть внутренние взаимосвязи между исполнителями и даже — что является по сути программой-максимум — обозначить конфликтные узлы. B общем, как говорят сами аpтисты,  нужен «ход», то есть то самое изобретение, о котором мы уже говорили.

B одном из лучших номеров жонглeров нашего цирка, группе, которой руководит Борис Афанасьев, таким, условно говоря, «ходом» стал придуманный талантливым К. Манды­чем аппарат. Сама динамика стремительно вращающихся в разных плоскостях стрел, нaпряженныe позы стоящих на них артистов — все это без каких бы тo ни было более глубоких взаимоотношений создает яркий и впечатляющий, созвучный духу времени коллeктивный образ.

Колпачки, которыми жонглируют артисты номера, руково­димого Светланой Инякиной, внешне не кажутся таким уж сложным реквизитом. Более того, даже манерой подачи номера, шутливой и раскованной, даже его названием — «Танцевально-акробатическая эксцентриада c колпачками» — артисты как бы подтверждают некоторую легкость того, что они демонстрируют перед зрителем. Впрочем, «демонстрируют» в данном случае не совсем точное слово,— оно никак не подходит к яркой, удивительной и увлекательной игре, которую разыгрывают артисты перед нами. Игра эта заслуживает того, чтобы рассказать о ней подробнее.

B номeре — четыре исполнителя: три юноши и девушка.

Основной конфликт, как и следует ожидать, разворачивается в этом, если можно так сказать, четырехугольнике. Bеселые танцевальные ритмы, карнавальность костюмов арлекино и само появление их из огромного, выползающего на манеж, колпака — неожиданное, a потому впечатляющее — создает определенное настроение праздничного веселья и эдакой без­заботной кутерьмы. Надеясь привлечь внимание девушки, юноши всячески стремятся проявить себя. Они отнимают друг y друга колпачки, сталкиваются, взбираются друг другу на плечи и рассыпаются по манежу.  Жонглирование, танец, акробати­ческие прыжки, поддержки и каскады — всe переплетается воедино, не расслаиваясь на отдельные трюки, а как бы вытекая одно из другого.

Колпачки, как я уже говорил, внешне не производят впе­чатления очень сложного для жонглирования реквизита. Но впечатление это обманчивое. Колпачки — неверный предмет, они словно не признают обычного для традиционных колец или булав четкого полета, так и норовят сместиться в воздухе, уйти из-под контроля. В этом случае — завал, и значит, повто­рение трюка. A повторение трюке — это нервозность и та самая скованность, напряжение, которое артисты не имеют права показывать зрителю.

Своеобразная маленькая «Арлекинадa» проносится в стре­мительном темпе, в какие-то считанные минуты. Что остается нам? Если вдуматься, не так уж мало: радость встречи, радость знакомства. Та ощущение шумного, искрящегося праздника, та легкость и, я бы сказал, окрыленность, какими одаривают нас актеры. Все это порождает не вольно темп, позаимствованная (естественно, c некоторыми оговорками) y комедии дель арте, не только стилизованные костюмы, пластика, выражен­ная в жонглировании, акробатике, танце, комических падениях. Все проще и сложнее. Прощe, потому что, ничего не выдумывая, артисты идут единственно верным путем — от себя. Сложнее, потому что подготовить какой-нибудь сногсшибательный трюк и под мерный грохот барабанных палочек демонстрировать его каждый вечер, пожалуй, менее накладно и более заметно, чем та же работа, но показанная легко, едва ли не походя.

Самостоятельность и своеобрaзие номера жонглера, руководимых Светланой Инякиной, позволяют говорить o наличии собственного стиля, собственного, не заштампованного образа мышления. Я думаю, что толчком к этой своей стилистике послужила четкая и грамотная работа постановщиков Виталия Довганя и Ромаса Рибековаса. Тот, первоначальный вариант, выпущенный c этим составом во Всесоюзной Дирекции по подготовке новых аттракционов и номеров в 1978 году, за семь лет сильно видоизменился: почти вдвое ужался, обрел большую конкретность и стройность, что само по себе, конечно же, хорошо поскольку, как известно, при умелом сокращении уда­ляется вода но вышло так, что вместе c водой артисты, как ненужное, выплеснули и ребенка. Я имею в виду совсем неболь­шую, но очень значительную в смысловом и эмоциональном плане лирическую  мизансцену, служившую в то же время как 6ы отправной точкой для понимания основной идеи номера. Без этой сцены номер, на мой взгляд, стал несколько упрощенным.

Я не хочу умалять достоинства этого произведения, оно справедливо заслуживает похвалы, и подтверждение тому — звание лауреата Всесоюзного конкурса артистов цирка. Однако будем объективны: от хороших актеров можно и нужно требовать более углубленного подхода. Ведь игра, радость и то, что, став расхожим газетным штампом, именуют «праздником арены»,— нередко поверхностный, если не сказать неуважительный взгляд на цирковое искусство. Не отсюда ли участившиеся последнее время разговоры о «цирке исключительно для детей», ведь упрощенные задачи предполагают упрощенные решения, Конечно, в цирковом «конвейере», к сожалению, до сих пор немало слабых, откровенно примитивных номеров. Но речь-то в данном случае идет даже не o средней, a o хорошей работе, которая, на мой взгляд, может стать явлением.

Осно­ва для этого — превосходный актерский состав. Артистичный, знающий себе цену, a потому чуть-чуть иронично взирающий на мир Владимир Букатый; порывистый, темпераментный, но внутренне как бы сосредоточенный на какой-то только ему известной очень важной мысли Сергей Авдеев; играющий роль простака, ио отнюдь не наивный Анатолий Пелешак;  ну и, конечно, солистка — Светлана Инякина: обаятельная, по-женски кокетливая, она постоянно подтрунивает над своими друзьями-арлекинами. Светлана играет довольно точно, без пережима, оставаясь естественной и как бы мотивируя своим поведением каждый трюк, каждую мизансцену.

У всех четырех партнеров был свой путь в цирк. Сергей Авдеев начинал в самодеятельности, в известном народном цирке Дворце культуры города Алапаевска Свердловской области. Анатолий Пелешак несколько лет работал соло-жонглером в Ленинградской группе «Цирк на сцене». Светлана Инякина и Владимир Букатый — выпускники ГУЦЭИ. C благодарностью вспоминают они своих учителей Ю. Мандыча, H. Кисса, Ф. Зем­цева, H. Гусева. Не только жонглированию, акробатике, эквилибристике, эксцентрика научили их мастера — ревностному от­ношению к своему делу. Лишь за последнее время артисты восемь раз меняли финал номера, а сколько раз перекраивали мизансцены, сколько новых трюков ввели и от скольких отказались — не сосчитать. И если по внешним признакам их номер нельзя спутать ни с одним другим, то вот это творческое отношение к своему делу приближает артистов к настоящим, большим мастерам. A значит, можно верить, что путь выбран верный, в нем залог будущих успехов.

АЛЕКСАНДР РОСИН

Журнал Советская эстрада и цирк. Июнь1986 г.

оставить комментарий